Вторая половина 1068 г. прошла относительно спокойно; в источниках не отмечено сколько-нибудь крупных выступлений англосаксов. Тем не менее, Ордерик, например, неоднократно говорит о «волнениях», как естественное продолжение которых он описывает дальнейшие бурные события 1069 г.[384] Из этого можно заключить, что недовольство на местах продолжало существовать в виде «брожения», пока оппозиция в разных районах страны вынашивала новые планы. Кроме того, продолжалась «лесная война» Эдрика Дикого.
Следующий, 1069 г. был отмечен новым всплеском антинормандских выступлений на окраинах страны, в том числе II-м Северным восстанием — едва ли не кульминацией англосаксонского сопротивления. В сущности, на Севере недовольство и не утихало после неудачи 1068 г. Начиналось все постепенно: так, в январе 1069 г. для размещения в Дарем — местность отдаленную и потому служившую надежным оплотом для повстанцев — был направлен нормандский отряд во главе с Робертом де Коммином, дабы, наконец, взять под контроль этот опасный район; но 28 января 1069 г. весь отряд (кроме двух рыцарей, бежавших и сообщивших об этом) был вырезан северянами, можно сказать, в лучших местных традициях, причем был убит и сам Коммин[385]. Тем не менее, реакции со стороны Вильгельма не последовало — видимо, не хватало сил на тот момент — и Дарем продолжал оставаться прибежищем эмигрантов-англосаксов и их базой, благо рядом была шотландская граница.
Решающие события начались летом 1069 г., после чего следующие полгода превратились, по сути, в одну большую военную кампанию, потребовавшую от нормандцев немалого напряжения сил. 24 июня двое (на этот раз) сыновей Гарольда совершили свой второй набег, имея флот в 64 корабля и высадившись в устье р. Toy в северном Девоне. Но эта их акция носила тот же пиратский характер, что и первая. Ордерик отмечает, что их люди все подряд рушили, жгли, грабили, «сделав вреда столько, сколько смогли»[386]. Правда, не исключено, что нормандский хронист путает этот набег с первым — то ли с умыслом, то ли нет, — и вот почему: если в 1068 сыновья Гарольда встретили отпор местного населения, то теперь их набег, напротив, спровоцировал стихийные антинормандские выступления на всем Юго-Западе. Фримен называл их «народными»[387], но, к сожалению, ни характер, ни точную датировку этих восстаний установить невозможно, так как источники упоминают о них вкратце. Неясно, последовали ли они сразу за экспедицией ирландских эмигрантов или начались чуть позже, но сам факт их неоспорим[388].
Что же до самого набега, то сыновья Гарольда и в этот раз потерпели поражение, будучи разбитыми сразу в двух битвах за один день нормандскими баронами Брианом де Пентьевром (бретонцем по происхождению) и Гийомом де Гуальди. Под покровом ночи остатки войска эмигрантов с трудом ушли от преследования[389].
На этом повстанческая карьера сыновей Гарольда закончилась; вскоре после их возвращения в Ирландию умер их покровитель король Дермот[390], а никто другой из местной элиты не собирался активно поддерживать англосаксов. Таким образом, Ирландия в качестве базы для сопротивленцев была, в некотором смысле, утеряна.
Однако на юго-западе Англии как раз начались упомянутые восстания. О них известно лишь следующее: во-первых, саксы Дорсета и Сомерсета пытались штурмовать замок Монтекъют, но безуспешно; во-вторых, жители Девона и корнуэльские бритты осадили Эксетер, но последний придерживался присяги, данной в 1068 г. Вильгельму, и оказал активное сопротивление, пока восставшие не были окончательно рассеяны подошедшим нормандским отрядом, уже отступив от города[391]. В сущности, это были последние судороги повстанческого движения в юго-западных графствах; отныне Юго-Запад стал полностью лояльным по отношению к новому королю. Как мы видим, повстанцам снова противостояли смешанные силы нормандцев и англосаксов (эксетерцев). В качестве причины этого Ордерик указывает нежелание последних «испытывать еще раз бедствия войны (с королем — М.Г.), перенесенные однажды»[392]. Таким образом, местные, локальные интересы (в 1068 г. — независимость, а теперь — самосохранение) снова оказались предпочтительнее абстрактных «национальных».