Костик
Сегодня на площадке много детей. Под присмотром пап и мам они строят свои крепости и замки. Хлопают по дну пластмассовых ведерок, делают пирамидки. Мне с ними уютно. Для них я свой.
Я присоединяюсь к ребятам. Мама садится на одну из пустых скамеек. Но почему она садится отдельно ото всех? Мне всегда казалось, что быть одному – тяжело. Гораздо приятней играть с такими же, как ты. Но мама во время прогулок одна. Всегда. Она словно специально выбирает одну из пустующих скамеек. Для меня это странно. Зачем, если можно поиграть с такими же, как она сама, мамами? Наверное, так ей спокойней. Я чувствую это. Думаю, в это время она играет с собственным Мячиком.
Играть в песочнице с детьми гораздо интереснее, чем смотреть на окружающих. Я забываю про все. Я присоединяюсь к общей забаве.
Мы уже почти достроили замок – я и совсем крохотная девочка. Мы уже делали стену, когда сзади меня кто-то ударил. Я развернулся. Прямо за мной стоял маленький мальчик. В руках у него было небольшое металлическое ведерко.
– Мой! – выкрикнул он, снова больно ударяя меня своим ведерком.
– Нет, мой! – в ответ ему крикнул я.
– Дай! – снова стукнул меня ведерком он.
– Не дам! – выкрикнул в ответ я.
– Нет, дай! – снова замахнулся он на меня своим ведерком.
В ответ я оттолкнул его от себя. Мальчик сделал два шага назад и плюхнулся в песок. Едва приземлившись, он громко разревелся. Мамы подбежали почти сразу же: моя и того мальчика. Они живо растащили нас в разные стороны.
– Такой большой, а дерешься с маленькими! – покачала головой моя мама.
– Но он первый начал! – попытался объяснить я.
– И что вы не поделили? Вот скажи, чего вам не хватало? – тяжело вздохнула она.
– Он первый начал. Он ударил меня ведерком! А я дал сдачи! – От обиды у меня даже перехватило дыхание. – Я хочу в песочницу! Мама, там было так весело! – пытаюсь объяснить ей я.
– Ты уже взрослый мальчик. Тебе скоро будет восемнадцать лет, а ты дерешься с малышами! – не желала слушать мама. – Как тебя после этого пускать в песочницу?
– Я больше не буду! – разревелся в ответ я. – Я хочу играть вместе с детьми! Мне было весело!
– Ну, хорошо, хорошо, – соглашается мама. – Но это в последний раз.
Меня снова пустили в песочницу! Я снова возвращаюсь к строительству замка. Мальчику тоже хочется играть. Вот он делает несколько шагов по направлению к нам. Я еще не решил, пускать его или нет. А вдруг он снова стукнет меня? Он не отрываясь глядит на нас. Затем он просто подходит и присоединяется к игре. Наш замок становится все больше и больше. Теперь у него появляется настоящая крепостная стена с воротами! Нам весело втроем! Мы дружно смеемся! Одна из башен обваливается. Ну и что? Мы сделаем новую, в тысячу раз красивее и крепче!
Прогулка закончилась. Мы возвращаемся домой. Как заведено, мама меня искупает и уложит спать.
Сама будет заниматься своими делами. Впрочем, сегодня все будет иначе. Я еще не знаю, но чувствую это.
Когда меня вывели из ванны, Сережа уже был дома. Странно. Обычно он появляется, когда темнеет. Ужинает и куда-то убегает. Иногда, совсем редко, ложится спать. Когда я просыпаюсь утром, его уже нет. Но сегодня все иначе. Сережа дома, значит, мама собирается куда-то уйти. Странно, обычно она берет меня с собой. Она почти всегда веселая, но не в этот раз. Я чувствую, что ее что-то тревожит. Что-то не дает ей покоя. Ей надо идти одной, и она уходит.
Сережа
Ненавижу сидеть дома, да еще и с братом! Нуднее занятия не придумать – ни телевизор посмотреть, ни в игры поиграть. Костян не даст. Ну почему он не может понять, что люди не могут заниматься им одним, у них свои дела есть, поважнее. Зря мама с ним столько возится. Нет, я понимаю: сын там и все такое. Наняла бы няньку! Но нет, меня надо сорвать из института. Вот мне делать нефиг, как с ним нянчиться! Но ведь Константин – любимчик, хоть и даун. Значит, Сереже кровь из носу надо все бросить и лететь домой, чтобы понянчиться с Костяном. Бред!
Я решил включить компьютер и поиграть, лишь бы не возиться с ним. Все равно заниматься чем-то серьезным типа диплома он не даст. Ему же играть хочется! Видите ли, мячик побросать надо туда-сюда. Вот мать придет, она с тобой и поиграет в твой любимый мячик. А я с тобой возиться не буду! Не хочу!
Спасибо, хоть Ольга придет. Мы знакомы давно, с первого курса. Но по-настоящему начали встречаться месяца два назад. Странная она немного: удивляется, почему я не приглашаю ее домой. Так поди, пригласи, когда тут брат-даун! Но сегодня она настояла на своем. Ну и хорошо. Вдвоем веселее будет. А Костян… Будет надоедать, запру в комнате. Блин, вечно всю тему портит!
Впрочем, мое раздражение уходит также быстро, как и появляется. Стоило лишь чуть понаблюдать за Костяном. Не знаю почему, но не получается у меня долго злиться на него. Хоть ты тресни! Забавный он, хоть и даун. А еще странный. Черт с тобой, тащи сюда свой любимый оранжевый мячик.
Костик
Мама ушла. Перед этим она долго рассматривала какую-то толстую-толстую тетрадь. Из нее то и дело вываливаются разные штуки: листики, какие-то серо-белые картинки. Мне интересно, что это. Я пытаюсь схватить их с пола и как следует рассмотреть. Однако в этот момент Сережа оттаскивает меня в сторону. В другой раз я бы начал кричать, но не сейчас. Я просто чувствую, что это очень важно. А еще я вижу, как мама поспешно собирает все с пола и кладет на место.
У меня есть точно такая же тетрадка. Она всегда с нами, когда мы с мамой ходим в больницу. Мама всегда отдает ее какому-то дядьке в белом халате. Он каждый раз бегло перелистывает страницы.
– Ну и как наши дела? – исполняет свой обряд он.
Дядька хочет обмануть маму. Хочет, чтобы она думала, что ему и правда интересно, как у нас дела. Он улыбается. Он смотрит то на меня, то на маму. Важно кивает головой. Что-то записывает в мою книжку. Но что он пишет? Я видел ее. Смотрел каждую страничку. Там ничего не понять. Даже картинки и те какие-то странные.
Обряд закончится как обычно. Дядька потреплет меня по голове и улыбнется маме. Но не по-настоящему, а как всегда. Как всегда, мама улыбнется в ответ и посмотрит на меня. Дядька добивается своего – мама ему верит. А я – нет. Я боюсь его. Я боюсь этого дядьку и его обряда.
Мама ему что-то рассказывает, а он кивает головой. Мне он не нравится. Он только притворяется добрым. На самом деле он не такой. Он – уставший бородач, которому все равно, что скажет мама. Он лишь накалякает что-то на бумажке и отпустит нас домой. Но это еще хорошо! Иногда он отправляет нас в другие комнаты. Мне там больно колют пальцы или втыкают в попу иглы. Иногда это не больно, но чаще очень больно! А еще меня как-то закрыли в какой-то крохотной кабинке. Меня оставили одного и вышли. Кабинка начала двигаться, и мне стало страшно. Я расплакался. Маме вместе с пожилой тетенькой пришлось меня долго успокаивать.
– Разве можно так бояться флюорографии? – качала головой тетя. – Ведь это совсем не страшно. Ни капельки! Даже я не боюсь. А ты такой большой и боишься! – успокаивала меня она. Ей было жаль меня. Я это чувствовал. А еще я чувствовал, что ей еще больше жаль маму.
С тех пор я не люблю это место. Здесь все не по-настоящему: тетеньки и дяденьки лишь делают вид, что им жаль меня и маму. На самом деле им любопытно. Они поглядывают на нас с мамой с опаской. Я чувствую: им делается неуютно, когда мы с мамой заходим в их кабинеты.
Папа
Я всегда говорю: заниматься какими-то делами должны настоящие профессионалы. Только они и никто другой. Так почему мы вызываем Сергея из университета, чтобы посидеть с Костей, пока Юля в больнице. Зачем? Ведь можно, как обычно, отдать его в детскую комнату при больнице? Там за ним проследят, дадут игрушки, что там еще ему надо. Пусть себе возится на здоровье. В конце концов, они за это деньги получают. Но нет, срываем Сергея.