В контейнере же лежит почти такой же клон, как и я. И ничего больше, кроме обёрточного полимера. Судя по единственной части тела, не закрытой полимером, то есть, по лицу, это самка. Отличное под-спорь-е. Капитан явно пытается в сарказм.
Внезапно она шумно втягивает в себя воздух и резко садится, разрывая обёртку. Некоторое время её взгляд остаётся расфокусированным. Не знаю, заливает ли Капитан в неё какую-то информацию, или же она просто адаптируется к окружающей обстановке. Наконец, она сбрасывает с себя остатки обёртки и, довольно ловко перекинув ноги через бортик, поднимается, становясь прямо напротив меня.
Краем глаза вижу, что Дюк снова напрягся, поднимая шокер. Но это сейчас волнует меня крайне мало.
Она чуть ниже меня ростом, за счёт более короткого позвоночника. И вообще как-то тоньше. У неё светлые волосы. Черты лица… не знаю, никогда самок вживую не видел, будем считать, что правильные. У неё… Да, я знаю, как с этим обращаться.
На меня до сих пор находит странное оцепенение, когда я вспоминаю содержимое того архива. Иногда это сладковатое чувство настолько сильно, что меня выбрасывало из ноосферы. Первый раз такое произошло сразу после инсталляции, оборвав соединение, я забился в тёмный технический отсек, не желая видеть никого и ничего, кроме...
И теперь она. Она...
Она прекрасна.
Я чувствую жжение.
Вот же ж...
Так. Проблемы надо решать по мере поступления. Или нет, важности. Как-то так, в общем.
– Встань за моей спиной, – говорю ей. Нет, не говорю – приказываю. Молча подчиняется, свободно проходит сквозь силовое поле и встаёт позади меня, почти у самой границы примятой травы. Интересно. Запрограммировали на безоговорочное подчинение? Проверим. – А теперь встань, где стояла.
– Не могу. – Прилагаю неимоверное усилие, чтобы не обернуться на источник этого голоса. – Поле только на выход работает. И по своей воле я бы здесь не стояла.
Дюк смотрит на нас с выпученными глазами. У меня нет желания выяснять, что из только что увиденного поразило его больше. Надо было приказать этой хорошенько ему врезать. И возможно, разжиться челноком. Эх, какой шанс упустил.
– Да, ты прав, – выдавливает он из себя, – шанс был отличный. Кстати, у неё тоже есть имя.
– И какое же?
– А ты поинтересуйся.
– Меня сейчас другое волнует. Верификация генома ей произведена?
– Разумеется. Она ведь, как и мы с тобой, член экипажа. Правда, недавно из анабиоза. Её функциональная группа – биоинкубатор. Капитан же пообещал, что один ты здесь не останешься.
Капитан порой слишком человечен. Или бесчеловечен. И изобретателен. В плане мести. Без верификации генома первое поколение просуществует почти столько же, сколько мы с этой, а вот следующие... А без ноосферы передавать им всем знания в неискажённом виде не удастся. Да и не поймут они, живя здесь, зачем им всё это знать... Подозреваю, это всё-таки из-за лайма.
Я уже не уверен, что за нами вообще когда-нибудь прилетят. Предчувствую скорое наступление фазы уныния.
Дюк, порывавшийся скрыться внутри челнока, резко оборачивается.
– Тебе выпала честь быть первым человеком на этой планете. Мы прилетим. Обязательно. Прощай... Адам.
Я никогда раньше не видел, как челнок взлетает. Потому что раньше всегда был внутри. Но это выглядит красиво. Особенно здесь.
Уходим и мы с круга примятой травы, оставляя лишь начинающие засыхать капли на ней в том месте, где их полёт остановило силовое поле.
Послесловие.
– Так как, говоришь, тебя зовут?
– Ева.
– Это аббревиатура?
– Да...
– А «В» в ней значит «вагина»?
– Нет! Полное обозначение моей функциональной группы звучит как...
– Мне не интересно.
Конец