Наряду с вымышленными персонажами в «Даурии» действуют также и исторические лица.
Это — Сергей Лазо, руководители восточносибирских партизан Павел Журавлев и Фрол Балябин, члены военно–революционного штаба в Забайкалье Дмитрий Шилов, Иван Бутин и Николай Матвеев, участники партизанского движения в Забайкалье Метелица, Бородавкин, Кларк, Семенихин, Георгий Богомягков, Димов.
«Крупным планом» выписан лишь Сергей Лазо. К. Седых указывает, что образ легендарного героя гражданской войны создавался им «исключительно по воспоминаниям его боевых друзей и соратников, опубликованным в печати». Очевидно, известная скованность, которую испытывал писатель, не желая выходить за рамки имевшихся в его распоряжении документов, помешала обрисовке одного из замечательных сынов нашего народа К. Седых называет многие прекрасные качества Лазо — бесстрашие, большой военный талант, рассказывает об его огромном авторитете среди красногвардейцев и партизан, об его даре пламенного трибуна. Однако эти качества названы, а не показаны в действии, — изображение подменяется декларацией.
Работу над образом Лазо К. Седых продолжил в киноповести «За правое дело», написанной совместно с И. Назаровым.
В этом произведении образ народного героя выписан полнее, объемнее, чем в «Даурии». Авторы сумели сделать главное — воссоздать характер Сергея Лазо: его душевную твердость, его ненависть к врагам родной страны и трогательную заботу о друзьях, его преданность делу партии.
Остальные исторические образы «Даурии» являются эпизодическими. Несколько подробнее обрисован Павел Журавлев и Фрол Балябин, но и они лишены запоминающихся характеров.
Всегда интересны «секреты» творчества: как, каким путем писатель приходит к созданию того или другого персонажа.
К. Седых пишет: «Образы Сергея Ильича Чепалова, Никулы Лопатина и Федота Муратова списаны с моих односельчан. Они пришли на страницы романа такими, какими были в действительности».
Жизнь Юды Дюкова, чуть было не ставшего по «Даурии» убийцей Романа Улыбина, почти без изменений перенесена в произведение. Дюков, уйдя в партизаны, после гражданской войны не вернулся в родные места. У К. Седых были сведения, что он погиб в боях с белогвардейщиной, и поэтому писатель не изменил фамилии и имени героя. Когда «Даурия» была опубликована, автор получил такое письмо:
«Здравствуй, дорогой Костенька!
Пишет тебе Юда Дюков. Роман я твой прочитал. Очень он мне понравился. Ты всю мою жизнь правильно описал. Только почему» ты меня, Костенька, убил? А потом еще, Костенька, я ведь в Улыбина не стрелял, ей–богу не стрелял. А в остальном ты всю правду о моей житухе написал».
Такое утверждение имеет под собой все основания: К. Седых не изменил главной правде — правде жизни, умело отбирая типическое, осмысляя события определившие судьбу данного человека. Это было бы невозможным без проникновения в суть характера того или иного литературного героя. Человеческие характеры, своеобразные и неповторимые, созданные К. Седых, делают живыми Чепалова, Никулу Лопатина, Федота Муратова, Юду Дюкова, Алексея Соколова и других. Как бы мало места ни уделял автор этим персонажам, читатель видит логику развития каждого образа, определяемую всем строем его мыслей и чувств в данных конкретных условиях. Основная, ведущая «линия» характера литературного героя определяет и основную ведущую «линию» его поведения, его позиции в борьбе классов. Это сочетание индивидуальных и общественно–социальных черт и создает облик жнвого века, делает повествование неотразимо убедительным.
В общей композиции романа эпизодические лица не только создают общий фон, на котором развивается действие. Через них К. Седых разрешает ведущие, основные проблемы произведения.
Особенное значение приобретают эпизодические персонажи, когда К. Седых повествует о революционных событиях, приведших в движение широчайшие народные массы.
Например, выписанного сравнительно крупным планом Тимофея Косых окружают другие казаки–фронтовики, в своем большинстве решительно выступившие против самодержавия за власть Со* ветов, что отражает историческую правду.
В известной мере сопутствуют Северьяку Улыбину Никула Лопатин и Юда Дюков, испытавшие также немало колебании при выборе жизненного пути.
Рядом с Чепаловым и Каргиным идут поселковые богатеи — Платон Волокитин, Иннокентий Кустов и другие.