Когда я допила свой напиток, я косо начала посматривать на коктейль парня.
- Почему не попьёшь? - указала пальцем на горячий стаканчик.
Князев поднял его на уровень глаз, поболтав.
- Мне не нравится.
- Можно попробовать?
- Конечно, - Тима протянул мне напиток, - вкусно?
- Ммм, - протянула я, всасывая кокосово-шоколадную жидкость, - очень.
- Допивай тогда.
Возвращались домой мы уже, когда начало темнеть. Решили пройтись пешком. Проходя рядом с общежитием, предложила парню идти домой. А я уже сама бы добралась.
Но он отказался, со своим «мне не сложно проводить тебя».
Уже возле дома, когда пришло время прощаться, парень как-то напряжённо смотрел на меня.
- Что-то случилась? - напряглась и я.
- Ты домой?
- Ну, да.
- Ты говорила по телефону, что тебе надо отнести что-то. Я могу проводить.
- А, ты про это, - расслаблено махнула рукой, - да тут рядом, не надо. Я сама.
- Как знаешь, - кивнул парень, - тогда пока.
- Пока.
Я видела, как парень развернулся и пошёл в сторону общежития. Как достал пачку сигарет, выудив одну из неё, скомкал и кинул в ближайшую урну. Подкурил, выпуская дым.
Мне опять захотелось позвать его и спросить, чем он занят завтра.
Но одернула себя и зашла в подъезд.
Глава 10
Дни неминуемо пролетали мимо, оставляя во рту привкус разочарования.
Ноябрь подошёл к концу, отдавая власть зиме.
Под ногами похрустывал неубранный ночной снег. Мороз заставлял краснеть щеки, а учеба - плестись на остановку.
Один из преподов, который проболел почти неделю, решил отработать время и поставил нам свои пары во вторник с утра.
Я, кутаясь в пуховик, всё-таки минус вынудил меня сменить полюбившееся так пальто на что-то более тёплое, шла по предрассветной улице, освещённой редкими фонарями. Шла и ёжилась, сжимала плечи, пытаясь согреться.
Автобус был переполнен. Люди, спешащие, кто на работу, кто на учёбу, толкались, выбивая себе место. От давления, меня спасала куртка, которая смягчала толчки.
Наконец, выйдя на своей остановке, я глубоко вздохнула. И тут же пожалела об этом, холод сковал горло.
Я поспешила к дверям университета.
Кабинет был открыт. До начала пары оставалось ещё не меньше пятнадцати минут, но в помещение уже находилось добрая часть нашей группы. Первое, что я заметила это уже ставшую мне привычной картину - стоящих в обнимку Князева и Васильеву.
Тимофей, привалившись к парте, за талию прижимал к себе девушку.
Каждый раз, когда я их видела в такой позе, так близко друг другу, у меня начинало неприятно жечь в груди.
Так и сейчас, буркнув всем «доброе утро», я, отводя взгляд, прошла мимо них и заняла своё место.
Я не думала, что после субботы наше общение сильно изменится с парнем. Но для меня все же было неожиданно в понедельник увидеть идущую, держась за ручки, парочку.
А я ещё порывалась в воскресенье написать парню. Когда он в это время, возможно, мирился с девушкой.
Что стало ещё неожиданней, они стали демонстрировать свои отношения, они открыто обнимались, держались за руки.
Раньше можно было догадываться об этом лишь потому, что Васильева как липучка везде была с парнем.
Сейчас же и слепой бы увидел.
Меня же парень, после субботы, вот уже как неделю не замечает и никаких шуточек в мою сторону не отпускает.
Из-за этого у меня не было настроение. Я мало участвовала во всеобщих разговорах, лишь серой тенью ходила за подругами.
Девочки списывали это все на мандраж перед приближающейся сессией.
Я не отрицала, пусть лучше думают так.
Но о моих чувствах все же знал один человек - Андрей.
Он оказался очень внимательным и проницательным парнем.
Однажды, я сидела на подоконнике, ожидая препода, возле дверей в аудитории стояли одногруппники.
Ко мне подсел Андрей, и с торжествующей улыбкой произнёс на ухо:
- Ты сейчас в нем дыру прожжёшь.
От близости и тепла парня, я испуганно посмотрела на него.
- Что? - негромко воскликнул парень, - у тебя скоро слюна побежит.
Андрей, как оказалось, уже давно заметил мою реакцию на Князева.
- Ты бы видела свой взгляд, когда он к тебе обращается, - смеялся парень, радуясь своей догадке, - не бойся, я никому не скажу.
Оказывается, по словам одногруппника, если ко мне обращался Князев, я вела себя скованно и напряжённо, быстро заканчивала разговор и сбегала.
Для меня это было новостью. Потому что до всей этой моей внутренней неразберихой, я к нему относилась, как и ко всем. Я не пугалась его общества и никогда не сбегала от него. Просто все мои шутки он воспринимал в штыки, и я старалась с ними к нему не лезть.