— Ярослав хороший парень, ты же знаешь, что мне он нравится, но…
— Но? Ну давай, продолжай, что там обычно орет отец?! Что он ветреный, несерьёзный…
— Это еще полбеды, Марин. Я в отличие от папы вижу, что Ярик очень повзрослел за эти годы. Но ты сама сказала — если бы не его обязательства перед семьей, он бы уже давно смог многое себе позволить. Сколько уже лет он все свои силы и средства вкладывает туда? Ты задумывалась над этим, Марин? Ты ведь понимаешь, что это ещё не конец. И нужны будут ещё деньги, на лечение, на многочисленные операции, на реабилитацию после…
— И что?! Я люблю Улю…
— Да кто ж спорит, Маришик, — печально отзывается мама. — Но ты и себя очень любишь. И обеспеченную жизнь. А ещё очень любишь быть на первом месте. Чтобы всё внимание было одной тебе, чтобы твои желания были в приоритете. Я не говорю, что это плохо, да и всё-таки ты у нас единственный и горячо любимый ребёнок в семье. Некоторый эгоизм… — смущённо запинается мама, — Он всё-таки обоснован. Но загляни к себе в душу и честно ответь? А долго ли ты сможешь терпеть, что тебя и твои потребности постоянно задвигают на второй план из-за семьи? А что будет когда вы с ним поженитесь и у вас родятся свои дети?
Поджимаю чуть дрожащие губы и отворачиваюсь от мягкого янтарного взгляда матери, в котором я отчётливо видела жалость и сочувствие.
Хочется сказать, что если бы Ярик меня по-настоящему любил и предложил быть вместе, то плевать я хотела на все другие обстоятельства. И Ульянку мы бы вместе поставили с ним на ноги, но… Какое это имеет сейчас значение?
Звук оповещения переключает мое внимание с мамы на телефон. Бросаю быстрый взгляд на экран и вижу сообщение от Лиса: «Буду через пятнадцать минут». После разговора с отцом я поняла, что не хочу оставаться на выходные в родительском доме и терпеть постоянное недовольство. А поскольку я сегодня была без машины, то пришлось опять воспользоваться услугами извозчика Елисея. Который очень обрадовался моему звонку. Наверное, уже напридумывал там себе, что этим вечером ему что-то обломится. Наивный. Максимум на что я сейчас способна — злобно помолчать, переваривая то, что наговорил мне любящий родитель. Ну или наоборот использовать Лиса в качестве бесплатной психологической помощи и вывалить на него всё, что накопилось внутри.
— Лис скоро за мной приедет.
— Как?! Я думала ты как минимум до завтра у нас…
— Нет, мам. Я лучше в город. Нервы целее будут.
— И Сеня опять за тобой приедет? Маришик, ну что ж ты загоняла бедного мальчика… — укоризненно качает головой мама, а я едва не прыскаю от смеха. Меня всегда забавляло как мои родители ласково величали Елисея. А уж словосочетание «бедный мальчик» по отношению к Лису и вовсе звучало в высшей степени уморительно. — Я же говорила, чтобы он с нами на ужин оставался. Может и отец бы не так завелся… Ты же знаешь, что он всегда хорошо относился к Сенечке.
О да! «Сенечка» тоже был в восторге от общения с моим папой и искренне считал его «мировым мужиком». Они ещё много лет назад отлично «спелись». Иногда мне казалось, что даже к Лису отец был больше расположен, чем к собственной дочери. По крайней мере, папа хвалил Елисея с завидной регулярностью, за какой проект тот бы не взялся.
А вот Ярика он возненавидел с первой секунды, как только увидел.
— Знаю, — буркнула я.
— Маришик, а что у вас с Елисеем сей…
— Мам, ничего такого, что тебе бы следовало знать!
Мама не может сдержать улыбки на мою столь бурную реакцию.
Смотрю на неё — и будто бы смотрю в зеркало на себя повзрослевшую. Удивительное ощущение. Я действительно была на неё очень похожа — светлые от природы волосы, высокий лоб, тонкий носик, миндалевидные глаза. У мамы они правда больше уходят в янтарный оттенок, с вкраплениями зелёного, а у меня они тёмные, цвета горького шоколада. Это у меня от папы. Как, впрочем, острый ум и упрямый, а порой и невыносимый, взрывной характер.
— Я никогда тебе не рассказывала, но… В моей жизни тоже когда-то был такой «Ярик».
— Чего?! — ахаю я, округляя глаза. Сколько помню, мама всегда говорила, что отец был любовью всей ее жизни! Единственной любовью! Наверное, мое безграничное изумление можно было сейчас с лёгкостью прочитать на моём лице, поэтому мама поспешно добавляет:
— Это было ещё до твоего папы, Мариш. Тогда я думала, что это настоящая любовь, но нет. Сейчас я оглядываюсь назад и понимаю, что это была просто блажь молодой неопытной девочки. А настоящая любовь у меня только одна. И это твой отец.
— Почему… почему у вас не сложилось? Ну… с этим парнем.
— Почему? Мы просто были слишком разные, Марин. Я была слишком серьёзная, а он, как Ярик, был такой весельчак, душа компании. Рядом с ним постоянно кто-то крутился, каждый раз какие-то новые девушки. И меня это… ранило. Я не хотела быть одной из них, я хотела, чтобы у нас всё было по-настоящему. А он не мог принадлежать только одной. Да он, мне кажется, и сам себе не принадлежал. Вот Ярослав умный мальчик, талантливый, работящий. Семье помогает. А тот… знаешь про таких обычно говорят «перекати-поле». Красивый был, на гитаре играл хорошо, пел красиво, а во всём остальном… Тушите свет! Но это я конечно уже сейчас понимаю… Как и то, что я бы ни за что на свете не пожелала своей дочери связаться с подобным экземпляром.
Не могу сдержать ухмылки при упоминании гитары. Ярик ведь тоже время от времени мог взять в руки свой любимый «Фендер»[1] и что-нибудь сыграть для души или на потеху публике. И пел он, кстати, тоже довольно неплохо… Это что ж получается, любовь к весёлым раздолбаям заложена во мне на генетическом уровне?! Я ведь знать ничего не знала, что происходило у мамы в молодости! Как-то эту тему она всегда ловко обходила стороной…
— А папа?..
— Твой папа появился, Марин, в очень важный момент моей жизни. Я тогда пыталась забыть того парня. Пыталась начать жизнь с чистого листа. Это было… очень непросто, — задумчиво смотрит вдаль мама.
И я ведь понимаю, о чём она говорит. Прекрасно понимаю… Нахожу мамину ладонь и ободряюще сжимаю. Мама несколько мгновений помолчала, но потом всё-таки решилась продолжить свой рассказ:
— Знаешь, по молодости каждая любовная неурядица воспринимается, как нечто из ряда вон выходящее. Будто бы великая трагедия, которой ещё не знал мир. Хотя из века в век, мы все испытываем примерно одни и те же чувства и эмоции, наступаем на одни и те же грабли. Тогда я думала, что моя боль со мной уже навсегда. И ничто не может это исправить. А твой папа… Он сначала был просто хорошим другом. Потом… болеутоляющим. Как бы мне сейчас не горько об этом было вспоминать, но это именно так. А уже потом он стал любовью всей моей жизни. И я каждый день благодарю бога, что всё сложилось именно так. Что я замужем за таким чудесным человеком, что у меня есть ты.
Друг? Болеутоляющее?! По спине невольно пробежал холодок, когда я осознала, насколько причудливо может разыграть карты судьба. Получается, я шаг за шагом повторяю путь своей мамы, даже не подозревая об этом? Я ведь действительно планировала использовать Елисея в качестве болеутоляющего. Правда не особо в этом преуспела вчера, но это уже был другой вопрос…
Опускаю взгляд на свой телефон, который лежал рядом со мной на качелях. Очередное сообщение от Лиса не заставило себя ждать: «Подъезжаю».
— Иногда счастье может оказаться ближе, чем ты думаешь, — с улыбкой кивнула мама в сторону гаджета, словно прочтя мои мысли. А я в ужасе округляю глаза, услышав от неё эту фразу. То же самое мне сказал Елисей этой ночью. Буквально слово в слово. Сговорились они что ли?! Или это был очередной намёк судьбы?.. — Сеня — хороший парень, Мариш. Задиристый немного, но со стержнем внутри. Как твой папа. И он уже много лет в тебя безответно влюблен. Может, всё-таки стоит дать ему шанс? Кто знает, что из этого выйдет…
[1] Известная марка акустических гитар
Глава 11
Елисею хватило одного взгляда, чтобы всё понять.
— Увези меня куда-нибудь, — сдавленным голосом говорю, усаживаясь к нему в машину.
Лис тяжело вздыхает, а потом притягивает меня к себе и коротко целует в висок. Прикрываю глаза, пытаясь сдержать непрошенные слёзы. Напоминаю себе в очередной раз, что полугодовую норму я уже выплакала вчера. А значит, нечего разводить сырость, Марина Владимировна! Подумаешь, в очередной раз не получила поддержки и душевного тепла от отца, на которые сегодня рассчитывала. Могла бы уже и привыкнуть за столько лет!