Боже, ну почему всё так сложно! Почему?!
В эту ночь мне так и не удалось сомкнуть глаз. Мысли о будущем разрывали мне душу на части, Ярик постоянно ворочался и что-то бормотал во сне. А я то и дело проверяла его лоб, чтобы понять, поднимается температура или нет.
И всё равно утро наступило внезапно. Обрушилось на меня всей своей тяжестью свинцового неба, затянутого тучами, которое виднелось из окна гостиной Мереминского.
М-да, конечно, не самая лучшая погода для полёта…
Я так и не смогла принять никакого решения за эту ночь, а уже нужно вставать и ехать домой за вещами. Всего лишь через несколько часов у меня вылет в Москву.
Осторожно, чтобы не разбудить Ярика, освобождаюсь из кольца его рук и сажусь рядом. Нежно провожу кончиками пальцев по его колючей щеке.
Хороший мой, любимый… Какие же мы идиоты были все эти годы!..
Склоняюсь к Ярику и на мгновение касаюсь своими губами его горячих губ.
Самый горький поцелуй в моей жизни. Поцелуй с привкусом слёз, что с новой силой катились по моим щекам. Хотя, казалось бы, за эту ночь я должна была выплакать всё, но они никак не желали останавливаться.
С огромным усилием заставляю себя оторваться от него и встать с дивана. Потому что больно! Чертовски больно уходить!
Прячу лицо в ладонях, чтобы заглушить рвущиеся наружу рыдания. Сердце бешено грохочет в груди, отдавая в висках.
«Останься» — будто бы отстукивало оно. «Поверь» — вторит ему внутренний голос. Тот самый, который никогда не замолкал у меня внутри и олицетворял надежду, что мы с Яриком всё-таки будем вместе.
Но я не могу подвести людей! Если я согласилась на перевод, значит, я должна поехать в Москву. Я должна поговорить там с Лисом. Нельзя просто так всё бросать без объяснений! Мы не глупые подростки, которые могут творить что угодно и не думать о последствиях!
Если ты о своей работе, то мы что-нибудь придумаем. Я уверен, что мы найдем выход.
Если это действительно так, то Ярик приедет ко мне в столицу. И мы найдём выход. Вместе! Если он действительно меня любит…
Прохожу на кухню, чтобы выпить стакан воды и ополоснуть лицо. Нужно хоть немного привести себя в чувства.
Звук открывающейся входной двери заставляет меня резко вздрогнуть, а сердце болезненно ухнуть вниз. Кому понадобилось взламываться к Мереминскому с утра пораньше?!
Ставлю стакан на кухонный остров, выглядываю в прихожую и буквально каменею.
Что она чёрт возьми тут забыла?!
Приваливаюсь спиной к стене, чтобы удержать равновесие и на секунду прикрываю глаза, будто это поможет прогнать ненавистное мне видение.
— О! Привет, Марин, — раздаётся в прихожей звонкий голос Ланы. — И ты здесь? А я тут Ярику лекарства и фрукты принесла. Как он?
— Спит, — удаётся мне выдавить из себя.
Если она в курсе, что Ярик заболел, то значит, они по-прежнему общаются… А может и не только с Ланой. Может, тут вечером очередь из всяких Даш-Маш-Кать выстроится, чтобы ухаживать за болеющим Мереминским. Или кого он там ещё успел оповестить о своей простуде?!
С обжигающей болью наблюдаю как Зубкова по-хозяйски проходит на кухню и ставит на столешницу пакеты. Начинает раскладывать принесённые фрукты, достаёт коробки с лекарствами.
Ну надо же какая предусмотрительность и забота! А я вчера так неслась к нему, что даже забыла заскочить в магазин и в аптеку. А вот Лана молодец, не забыла…
— Как хорошо, что ты заглянула, — продолжает щебетать Зубкова, наполняя чайник водой. Уверенными движениями открывает шкафчики, достаёт коробку чая, белую фарфоровую чашку, идеально подходящую к её длинным, тонким пальцам. — Я вчера не смогла вырваться, очень переживала, как тут Ярик. У него по телефону такой голос был… кошмар! Я очень за него испугалась! Температура сейчас есть?
— Нет, — глухо отзываюсь я. Мне кажется, если я скажу сейчас хоть одно лишнее слово, то взорвусь. Или начну истерично хохотать.
Дура! Господи, какая же я дура!! Никакой Ланы? Опустевшая телефонная книга? Или что там обещал Мереминский?
Ты до сих пор веришь в сказки, Марин?! Ты правда думала, что он изменился?!
— Это хорошо. Надо будет проследить, чтобы он сегодня нормально принимал лекарства. Ты же знаешь, он такой упрямый капризный ребёнок, когда болеет… Ты уже уходишь?
— Улетаю, — вырывается у меня с лёгким смешком.
— Ой, у тебя самолёт? — невинно хлопает глазами Зубкова. Но я отчётливо вижу, как по её губам скользит довольная улыбка. — Тогда не буду задерживать. Сегодня такие ужасные пробки с самого утра. Счастливого пути, Марин!
Отворачиваюсь, ничего не отвечая на это фальшивое пожелание. Словно на автопилоте, чуть пошатываясь, захожу в прихожую.
Слёзы застилают глаза. Прикусываю до боли нижнюю губу, чтобы не заплакать.
Даже не думай, Марин! Только не при этой суке!
Затуманенным от слёз взглядом сгребаю в охапку свои вещи.
— Не переживай. Я о нём позабочусь, — раздаётся в прихожей голос Ланы.
— Не сомневаюсь.
С грохотом захлопываю за собой дверь. Откидываюсь на неё спиной и наконец даю волю слезам.
Глава 69
Я плохо помню, как собирала оставшиеся вещи. Машинально закидывала в чемодан, старясь не думать, что сейчас происходит в квартире Ярика. Как он проснется и увидит её — Лану…
Интересно, обрадуется ли он её приходу? Ну что за глупые вопросы, Марин! Конечно же обрадуется! Стал бы он иначе рассказывать ей про своё самочувствие!
Именно она, а не я, будет ухаживать за ним, помогая бороться с температурой, будет кормить его куриным бульоном, приготовленным мной…
Почему он опять меня обманул? Зачем говорить, что перестал общаться со своими бывшими, если это не так?! Неужели он не понимает, что останься я с ним, то правда всё равно рано или поздно бы вскрылась?! Я не смогу быть с ним и терпеть эту женщину рядом! Не смогу видеть, как они общаются! Не хочу наблюдать, как она бесцеремонно вламывается в его квартиру и начинает там хозяйничать. Не хочу!! С меня хватит!
Окидываю прощальным взглядом свою спальню, проверяя не забыла ли я чего-нибудь из вещей. Взгляд цепляется за книжку на прикроватной тумбе — «Алые паруса», которые я любила перечитывать перед сном или в особенно тяжёлые моменты жизни. Подарок Ярика…
На автомате делаю шаг вперёд, но тут же останавливаю себя. Я не буду брать её с собой в Москву. Прошлое должно остаться в прошлом.
Твоя мечта исполнилась, Марин. Прекрасный принц признался тебе в любви. Но на этом всё. Прекрасный принц остался таким, каким он и был всегда. Возвращаемся в суровую реальность и пытаемся как-то в ней жить.
— Марина Владимировна, вам плохо? — осторожно спрашивает меня водитель отца, которому поручили доставить меня в аэропорт и помочь донести чемодан.
Прислоняюсь лбом к холодному стеклу, прикрываю глаза.
— Мне замечательно, — отзываюсь я бесцветным голосом.
Нужно взять себя в руки, чтобы не напугать родителей. Как хорошо, что я отговорила Лизку с Сашкой от идеи проводить меня в аэропорт. Если от мамы с отцом я ещё как-то смогу скрыть своё состояние, то друзья точно заподозрят неладное и начнут задавать ненужные вопросы. Я не хочу сейчас с кем-либо обсуждать крушение всех своих надежд. Потом… когда-нибудь потом я найду в себе силы и расскажу Лизке, как прошла эта ночь. И чем для меня закончилось это хмурое июльское утро. Когда мне не будет так больно…
В самолёте мне так и не удалось уснуть. До самого последнего момента я скользила взглядом по взлётной полосе, наивно ожидая, что Мереминский исполнит свою угрозу и побежит в след за самолётом. Абсолютно иррациональное желание, которое шло от самого сердца и не поддавалось никакой логике. Никто его не пустит на взлётную полосу, да и что бы он мне сказал, даже если бы просто позвонил? Очередные нелепые оправдания, что я просто всё не так поняла?
Лис, как и обещал, встретил меня в аэропорту с огромным букетом белых роз.
— Привет-привет, — пропел он, заключая меня в свои объятия. — Всё-таки ты сегодня не спала.