— Успокоилась?
Хази сидела на краю кровати и снисходительно наблюдала за моей истерикой.
— Нет.
— Ну ещё поори. Хочешь, разбей что-нибудь, — предложила она. — Вон та ваза, например, мне никогда не нравилась. Ночной горшок напоминает.
Она указала на стоящий в углу шедевр современного искусства, подаренный отцу послом орков. Весил этот непонятный грубо вытесанный из куска яшмы предмет полторы сотни килограмм так точно. Я его не то что поднять, магией сдвинуть не смогла бы. Да и жалко его разбивать, если честно: уж больно в интересные сложные узоры складываются пёстрые прожилки необычного камня.
— Хази, а ты ведь не за просто так меня тут охраняешь, я права? — осторожно придвинулась я поближе к кошке.
Фамильяр усмехнулась.
— Больно надо мне за спасибо с тобой возиться, — фыркнула она.
— И что тебе пообещали за твою помощь?
Осторожно протянула руку к пушистой спине и, зарывшись пальцами в густую шерсть, начала легонько почёсывать. Послышалось довольное тихое мурчание.
— Так что тебе пообещали, Хази? — повторила вопрос.
Фамильяр закатила глаза от наслаждения.
— Новую лежанку с подогр-ревом, — промурчала кошка.
Полученной информации я обрадовалась, ведь у меня появился шанс переподкупить свою надзирательницу. Медленно протянула вторую руку и начала почёсывать ею за ушами фамильяра.
— А если я тебе закажу целый новый домик?
— Ну я не зна-аю… — задумчиво протянула Хази.
— Трёхуровневый, с двумя когтеточками? — продолжала соблазнять я.
Мурчание усилилось, значит я на правильном пути.
— Мр-р-розовый? — прозвучал вопрос.
— Розовый, — сдалась я, слабо представляя, где такой можно достать.
— Журнал «Мой фамильяр», выпуск девять, страница тридцать четыре, артикул тысяча шестьдесят пять. Доставка из Второго мира по предоплате бесплатно.
Хази словно прочитала мои мысли, облегчая мне задачу. Хотя, кто знает, может она и правда читает мысли, я не в курсе всех способностей этой кошки, а их немало.
— Согласна, — вздохнула я, боясь даже представить на какую сумму опустеет мой счёт в межмировом банке.
— И на что ты согласна?
Грозно заданный вопрос заставил нас с Хази подпрыгнуть от неожиданности.
Мать стояла у двери, скрестив руки на груди, и сверлила меня недовольным взглядом. Я даже не заметила, когда она вошла.
— Хази, выйди, — приказала она фамильяру.
Кошка послушалась незамедлительно, правда около ног своей ведьмы притормозила и с надеждой спросила:
— Ну хоть новая лежанка-то в силе?
Красноречивый взгляд сказал всё лучше любых слов. Тяжело вздохнув, Хази вильнула хвостом и ушла, по всей видимости, на кухню, заедать горе несбывшейся мечты.
— К слову, лежанку она всё-таки заслужила честно, — решила я нарушить возникшую паузу. — Я-то тут, и никуда не сбежала.
— Пусть радуется, что её на гречку не посадили за ослушание.
Ох, гречка для маминого фамильяра была самым страшным кошмаром. Почему — я могла только догадываться.
— Отец вернулся?
— Да. Он ждёт тебя в гостиной и крайне недоволен. Половина стражей уже уволена.
Я почувствовала себя виноватой, ведь из-за меня столько демонов лишились хорошо оплачиваемой работы. Видимо, эмоции красноречиво отразились на моём лице, потому как мать немного смягчилась и пояснила:
— Они должны были проверять целостность плетений в куполе несколько раз в день. Ты же ту дыру явно не меньше недели ковыряла. А если бы это сделали враги отца? Или тёмные напали и проникли в замок через неё? Думаешь, купол стоит только для того, чтобы ты не сбежала?
Мне стало совестно, потому как с такой стороны я про него не думала.
— Так что не вини себя. Они не выполняли свою работу как полагается, за что и поплатились.
Признаюсь, легче не стало.
— Переоденься и спускайся, — приказала мать, прежде чем уйти. — Отец ждёт тебя.
Сменив дорожный комбинезон, в котором сбегала из дома, на домашнее платье, я пошла получать нагоняй.
***
Герцог Третьего круга сидел, устало откинувшись в кресле. В руке он держал бокал с алой жидкостью, а рядом стояла ополовиненная бутылка довольно дорогой вампирской настойки. Я осторожно приблизилась, не решаясь присесть в соседнее кресло.
— Рассказывай, дочь. Зачем заставила мать побегать среди ночи? Чего тебе дома не сиделось? — спросил он, глядя мне в глаза, которые я стыдливо опустила, не выдержав тяжёлой энергетики отца.