И кроме того, Гейби очень хорошо понимала, что компания Гари, выполняя важный заказ, находится под пристальным наблюдением, и очень критическим. И в материальном смысле успех проекта будет очень важен для их семьи. Для нее это, в общем-то, не имело большого значения, но так же, как и Гари, она хотела лучшего будущего для своих детей.
Женщина, ответившая на звонок — видимо, секретарша, — сообщила, что мистер. Барт находится на важном совещании. И когда он освободится, она не знает. И если мисс хочет оставить сообщение…
Гейби набрала в легкие побольше воздуха, чтобы сдержать слезы, готовые вот-вот хлынуть из глаз.
— Передайте ему, что звонила жена и…
— О! Миссис Барт! — взволнованно воскликнула секретарша. — Неужели ребенок? То есть… О господи! Извините. Но мы все знаем, что мистер Барт очень нервничает, ожидая этого звонка и… Простите меня за мою болтовню, я сейчас же соединю вас с ним. Секунду, миссис Барт.
Для Гейби было неожиданностью, что в офисе Гари все знали о ней и ее состоянии. В трубке послышался напряженный, взволнованный голос мужа.
— Гейби? Что случилось? С тобой все в порядке?
— Да. Все в порядке.
Она толком не успела объяснить, что к чему, когда он неожиданно прервал ее:
— Я приеду к тебе прямо в больницу так быстро, как только смогу. Я уже отправляюсь. Пока!
Гейби с трудом переваривала услышанное.
— А как же твое совещание? Может быть, пройдет еще много времени, прежде чем ребенок родится…
— Дорогая, я сейчас приеду, — твердо сказал он. — А все остальное подождет.
Она была приятно удивлена, что быть с ней, когда она собирается произвести на свет их сына, сейчас для него самое важное в жизни. Вероятно, все, кто сейчас находятся с ним рядом, считают это вполне естественным. Все, кроме нее.
Гейби растерянно покачала головой и повесила трубку.
Схватки были такими слабыми — если эти легкие болевые ощущения вообще можно назвать так, — что ей предписали ходить взад-вперед по палате, чтобы активизировать роды. За этим занятием ее и застал Гари.
Он налетел словно коршун, полный нетерпения и намерения защитить ее от возможных бед. Его черные глаза сверкали и светились счастьем, но голос выдавал тревогу и озабоченность.
— Что ты делаешь? — недовольно спросил он, готовый в любую секунду обрушить свой гнев на весь медперсонал.
— Мне кажется, что наш сын ленится, — поддразнила мужа Гейби, довольная проявлением заботы о ней. — Он не собирается появляться на свет, и мне приходится его заставлять. Медсестра сказала, что ходьба его стимулирует.
Гари расслабился и улыбнулся.
— Ну хорошо. Во всяком случае, он молодец, что дождался, когда его отец прилетит. Как ты себя чувствуешь, дорогая? — озабоченно добавил он.
— Нормально, — уверила она его.
В последующие два часа абсолютно ничего не изменилось. Гейбриеле казалось, что так будет продолжаться вечно. Гари не отходил от нее ни на шаг.
Ее врач наконец решил вмешаться. Он уложил Гейби в постель и ввел ей какой-то препарат.
На протяжении последующих четырех часов у нее появились все основания быть благодарной курсам для будущих мам, которые она посещала в период беременности. Дыхательные упражнения, разученные ею, помогали сейчас справиться с болью. Гари, однако, становился все более и более беспокойным, и приходилось постоянно уверять его, что все в порядке.
Доктор зашел проведать Гейби и остался неудовлетворенным ее состоянием. Он решил ввести обезболивающее средство. Это взволновало Гари еще больше.
Прошло несколько часов, часов ожидания, усталости и нарастающей паники. Стало ясно, что возникли какие-то сложности с появлением малыша на свет. Как Гейби ни старалась четко выполнять все врачебные предписания, у нее ничего не получалось. Гари старался изо всех сил успокоить ее. Но его собственному мужеству, казалось, пришел конец, когда выяснилось, что сердцебиение ребенка становится нерегулярным.
В палату вошли сразу несколько врачей. Обследовав Гейбриелу, они посовещались и решили, что ребенок не может родиться естественным образом. Единственный выход — кесарево сечение. Причем операцию надо делать немедленно.
Гари шел рядом с ней, когда Гейби везли в операционную, крепко сжимая ее руку и умоляюще глядя в глаза. Она чувствовала себя абсолютно беспомощной в эту минуту. Неудачницей-женщиной, неудачницей-женой. Прошло уже шестнадцать часов с того момента, как ее привезли в больницу. И сейчас жизнь их сына висела на волоске.