- Ларива, какого хрена? – он смотрит на меня и выдергивает руку, - какого хрена ты меня втянула во все это?
- Я…
- На самом деле, мне плевать, - отзывается Костя, - пойду, найду бабу, чтоб потрахаться. С тобой-то я явно в пролете…
- Ну, Кость…
- А что не так? В твоей голове все легко. Ставишь клеймо и свято в это веришь. Бамц! Бабник! Бамц! Придурок! Готово.
- Ты знаешь, ты тоже здорово не рассматривал меня!
- Да ты, как открытая книга – бормочет, натягивая свою куртку.
– Кость, - делаю к нему шаг. Он внимательно оглядывает меня с ног до головы.
- Знаешь, Ларива, я обдумал твое предложение. И нет. Мы не останемся друзьями, давай лучше останемся никем, просто… как и было раньше, - он разворачивается и уходит.
Я просто стою и смотрю ему вслед. Мы с ним увидимся в понедельник. И во вторник. Но мы снова будем никто? А я уже просто не представляю, как это. И я понимаю, что этого не хочу.
-– Неловко вышло, - возле меня становится Лиза. В ее руке тарелочка с тортом, который она есть ложечкой.
- Я просто хотела тебя поддержать, - признаюсь, - это было только для тебя. Не для него. На самом деле он милый, веселый и целует, как бог… у меня от него мурашки…
- У тебя по-настоящему к этому парню, а сестрюнь?
- Почему он так взбесился? – не понимаю.
-Ну, у меня тут есть одно предположение, - Лиза облизывает ложку, - думаю, у него тоже все по-настоящему к тебе.
Я с сомнением смотрю на сестру.
- Ты не знаешь, о чем говоришь.
- О, я знаю, о чем говорю, - Лиза поворачивается ко мне, - мы наслышаны какая ты проницательная.
- О чем ты?
- Я изменила Владу. Он не причем. Здесь ты тоже не угадала.
Я с минуту просто пялюсь на сестру. Затем перевожу взгляд на ее руки. Указываю пальцем на тарелку.
- Там есть шоколадный?
стр 10
Константин
В школе много суеты. Конечно: телевидение, администрация, награждение… Иногда мне кажется, что моя мама если очень захочет, сможет развернуть третью мировую войну. Кстати, из-за нее я здесь. Так спешила утром, что забыла какую-то синюю папку с херней. Я бросаю взгляд на монумент, сделанный из моих эскизов под копирку. Чуваки постарались на славу. В первом ряду из стульев замечаю бабушку Жукова, промокающую глаза платком. В данный момент за кафедрой с микрофоном, говорит директор. Чуть в стороне стоит мама и что-то обсуждает с завучем, размахивая руками. Наконец, она меня замечает и подходит.
- Костик, ты уже пришел! – она берет свою папку, просматривает листы внутри, - спасибо. Сыночек, ты останешься?
- Мама, мы в школе, будь сдержанней, - приподнимаю бровь и смотрю на нее с осуждением. Она усмехается, трепет меня по волосам и вновь отходит к завучу. Поворачиваюсь и натыкаюсь взглядом на Ларину. Она пока не видит меня, смотрит на свою речь, нервно жует нижнюю губу. И она неотразима, черт ее дери. Все воскресенье в моей голове хранились воспоминания о ее податливых губах, о ее мягких волосах, нежной кожи. Невольно засматриваюсь, видимо это заставляет ее поднять на меня глаза. В них явное сожаление.
- Костя… - она делает шаг ко мне. Я молча жду, когда она подойдет. - Привет.
- Привет, - отзываюсь и засовываю руки в карманы джинсов, чтоб не притянуть ее к себе.
- Ты, - она осматривается, - пришел… посмотреть открытие?
- Маме чушь какую-то привез, - отзываюсь, не отрывая от нее взгляда.
- О, ясно, - она мнется, - а ты…останешься?
- Зачем, Ларива? Для поднятия твоей самооценки, чтоб похлопать? – усмехаюсь.
Она меняется в лице и опускает глаза. Черт. Нужно валить. Я разворачиваюсь.
Ее слова в субботу были правдивы, поэтому я и взбесился. Но и хрен с ней. Вот бы только перестать думать о девчонке и, вообще, было бы хорошо. Я зол, как черт. Меня использовала Ларива, как картинку. Где-то это даже льстит. Меня раздражает, что я столько много о ней думаю. Такого с нормальным парнем не должно происходить. Только не со мной. Всегда удивлялся насколько собственнически относился Егор в свое время к Жене, (хотя не уверен, что это изменилось). Теперь я его понимаю. Как никто, бля, понимаю. Так бывает, что одна и все. Но так чертовски не вовремя и совсем не та.