- О чем ваша рукопись? – я на всякий случай решил перевести разговор на другую тему.
- О проблемах космического будущего человечества, - Волянецкий погладил пальцами продукт своего труда, собранный в бумажной папке с веревочными завязочками.
“Все, правильно, - с горечью мысленно констатировал я. – Чем мельче литературный талант автора, тем за большие темы он берется. Первый признак графомании”.
- Очень хорошо, - я постарался, чтобы мой голос звучал ровно, а на лице не отразилось зарождающееся негативное отношение к чрезмерно назойливому автору. Не стоит портить настроение перед полетом. – Чеслав… э… Сэмюэль, как вы понимаете, редакторские услуги потребуют некоторого гонорара…
“Может заломить страшную цену за редактирование и отшить его прямо с порога? – мелькнула спасительная мысль. – Эх, Стас – Стасик… И зачем же ты сбросил мне на плечи этого писаку с его космической рукописью? Друг называется…”
- Конечно, конечно, - Волянецкий закивал и постучал пальцами по перемотанному скотчем пакету, который лежал рядом с рукописью. – Здесь пятьдесят тысяч долларов Северо-Американских Соединенных Штатов. Этого хватит?
Он именно так и сказал – “Северо-Американских Соединенных Штатов”.
- А… Э… - я сглотнул ком в горле и выдавил:
- Хватит… Вполне хватит.
“Богатый сумасшедший графоман, - с восторгом подумал я. – Спасибо тебе, Стасик. Теперь по-настоящему спасибо. За такие деньги я разобьюсь в кровь, а пристрою в одно из наших издательств опус этого симпатичного психа космических масштабов”.
- Я тоже так думаю, - на лице Волянецкого нарисовалась лукавая улыбка. – За такую сумму в современной России можно издать все, что угодно!
Он произнес последние слова с легкой иронией, и я почувствовал, что почему-то краснею.
- Этого даже многовато, - изрек на всякий случай. Не хотелось показаться жадиной и мошенником даже в глазах почти незнакомого человека.
- Но именно этой суммой будет исчисляться ваш гонорар, - твердо произнес Волянецкий. – Пятьдесят тысяч долларов за общее редактирование рукописи и ее издание тиражом примерно пять – семь тысяч экземпляров. Такого количества, я полагаю, будет вполне достаточно.
- Достаточно для чего? – не понял я.
- Видите ли, Евгений Кириллович, - Волянецкий расслабленно откинулся на спинку кресла. – Ваш мир слегка задержался на пути в светлое космическое будущее. Слегка притормозил, если так можно выразиться.
В глазах его полыхнули искры безумного веселья.
- А эта рукопись, - он похлопал ладонью по картонной папке, - должна сыграть роль небольшого толчка, сделанного в определенное время и в определенном месте. После этого система вашего мироздания снова придет в состояние поступательного движения.
“Точно, он - псих, - с сожалением мысленно отметил я. – Псих, но с хорошими деньгами. Ну, что же… И люди с э… нетрадиционной психической ориентацией тоже имеют право издавать книги. Читатели ведь разные бывают… Так что книга этого Волянецкого вполне может даже получить некоторую известность”.
- Вы – русский? – спросил я, чтобы снова уйти в сторону от довольно скользкого направления нашего разговора. – Э… Я хотел спросить, вы гражданин России?
- Вас смущают мои имя и фамилия? – он слегка прищурился. – Не волнуйтесь, я не инородец. Местный уроженец, но… Из других времен и пространств!
“Так, ни слова больше! Не надо поощрять его болезненное воображение!” - решил я. Мало ли что… Еще передумает издавать рукопись!
- Итак, вы беретесь за работу? – Волянецкий бесцеремонно вперил в меня взгляд темно-карих глаз.
“Ха, он еще спрашивает! За такие-то деньжищи..!”
- Берусь, - с некоторой поспешностью кивнул я. – Сколько у меня есть времени на редактирование рукописи?
- Месяц-полтора, - Волянецкий пожал плечами. – Особенно не спешите, но и не тяните. И вот еще что, Евгений Кириллович…
Он ткнул указательным пальцем в картонную папку.
- Возможно, текст книги покажется вам странным. Отнеситесь к нему просто как к фантастике.