– Все, что вам угодно, – согласился Тони и помахал кудрявой барменше. Когда она подошла, он спросил: – Ну что, Шанна, ты на моей стороне?
Она покачала головой.
– Значит, где-то посередине, – подытожил Тони. – Шанна, это Лайза. Нам надо подзаправиться.
– Вы его знаете? – спросила Лайза Шанну.
– Он приятель моего соседа, – ответила Шанна. – Я познакомилась с ним через Кэла.
– Кэла? – удивилась Лайза и подумала: «Вот черт, можно было обойтись без знакомства с этой деревенщиной и все узнать у барменши».
– Вам будет неинтересно про Кэла, – заверил Тони. – Он нехороший, и женщинам лучше держаться от него подальше.
Шанна, странно посмотрев на него, удалилась.
– Нам о-очень интересно, – возразила Лайза, улыбаясь. – Расскажите-ка все про него – чем же это он так плох?
– Да я соврал, на самом деле он отличный парень. Мы познакомились в школе.
– Вы учились в одной школе? – поинтересовалась Лайза.
– В третьем классе. А почему вас это интересует?
– Хочу все знать о тебе, моя радость. Ты восхитителен. – Тони кивнул, словно принимая это за чистую монету.
– О тебе и твоих друзьях, – поправилась она. И Тони принялся рассказывать.
Тем временем Бонни за спиной Лайзы говорила:
– Знаешь, ты понравился бы моей маме.
– Буду рад с ней познакомиться, – отвечал Роджер. Лайза кивнула в сторону Роджера:
– Он что, всем это говорит?
– Что говорит? – не понял Тони, увлеченный рассказом о том, как в третьем классе он стал футбольной звездой.
– Не важно, – отмахнулась Лайза. – Перейдем к отроческим годам. Ты, Роджер и Кэл…
Кэл заметил, как поразилась Мин, когда рассмотрела стильный ресторанчик: металлические светильники с янтарными плафонами, старые черно-белые фотографии на стенах, белые с красным скатерти на квадратных столиках, свечи в бутылках из-под кьянти с отбитыми горлышками, написанные как будто от руки меню, разнообразное столовое серебро. Он ожидал, что она недовольно скривит губы. Но она явно была в восторге. Что ж, вполне уместно.
– Восхитительно, – произнесла она и засмеялась. – И как только такие, как вы, находят подобные места!
– Что значит «такие, как я»? – возмутился Кэл. Мин подошла к стене и стала рассматривать фотографии семьи Эмилио за восьмидесятилетний период.
– Где они все это отыскали?
Она улыбалась, мягкие губы раскрылись, темные глаза сияли.
К ним вышел сам Эмилио.
– О, мистер Морриси, счастлив видеть вас! – воскликнул он, и Кэл радостно приветствовал старого приятеля.
– Эмилио… Мин Доббс. Знаешь, Мин, у Эмилио лучший хлеб в городе.
– Не сомневаюсь, Эмилио, что вы все делаете лучше всех. – Мин протянула руку, взглянув на него снизу вверх из-под ресниц и озорно улыбнувшись.
Это произвело впечатление на Эмилио, а Кэл подумал: «Почему же со мной ты другая?» Хозяин ресторанчика сжал ее руку.
– Ради вас я превращу мой хлеб в поэму. Дарю ее вам за вашу красоту и очаровательную улыбку.
Он поцеловал ей руку. Мин не возражала и даже ослепительно улыбнулась в ответ.
– Эмилио, это моя девушка, – напомнил Кэл. – Хватит целоваться.
Она посмотрела на него без тени улыбки.
– Я ничья девушка. Между нами ничего нет. – И снова с улыбкой обратилась к Эмилио: – Посчитайте нам, пожалуйста, отдельно.
– Никаких отдельных счетов, – рассердился Кэл. – И устрой нас получше.
– Ради вас я сделаю все возможное, – заверил Эмилио и опять поцеловал Мин руку.
«Что это с ним?» – удивился Кэл и пнул приятеля ногой в лодыжку, когда Мин отвернулась, снова оглядывая ресторан. Хорошо, что Эмилио женат.
– Прошу сюда, – сказал тот, морщась от боли, и провел их к лучшему столику у окна, усадил Мин, а затем встал возле Кэла и очень тихо произнес: – Мерзавец, я же отправил всех своих людей домой полчаса назад.
– Пожалуйста, – попросил Кэл.
Эмилио ретировался на кухню. Мин внимательно рассматривала помещение.
– Такие итальянские ресторанчики показывают в фильмах. Правда-правда. Здесь очень здорово. И Эмилио мне понравился.
– Заметно, – ответил Кэл. – Я и раньше приводил сюда женщин, но ни с кем он не целовался.
– Что ж, это прекрасно характеризует мужчину. – Она расправила на коленях салфетку, и вдруг ее улыбка исчезла, а на лице снова появилось напряжение. – Знаете…
Кэл приготовился к худшему.
– Я не могу есть хлеб или макароны. Можно попросить что-то еще?
– Ну конечно, – согласился удивленный Кэл. – Закажем салат, цыпленка-марсала.
– Спасибо, – улыбнулась Мин. – Очень не хочется портить вечер.
– Думаю, что вечер зависит от вас, – сказал Кэл.
Губы у нее были полные и мягкие, и когда она благодарно улыбнулась ему, ее лицо совершенно преобразилось: она стала похожа не на тюремную надзирательницу, как прежде, а на симпатичную куколку. Жаль только, что озорная искорка в ее глазах промелькнула и исчезла.
Эмилио принес хлеб.
– Какой аромат! – воскликнула Мин. – А я, между прочим, голодная.
– Ну и отлично, – обрадовался Кэл. – Эмилио, принеси для начала домашний салат, а потом цыпленка-марсала.
– Превосходный выбор, мистер Морриси, – одобрил Эмилио, наверное, потому, что все это легко приготовить. – Возьмите хорошего красного вина.
Пришлось подбирать то, что еще оставалось на кухне.
– А мне воды со льдом, – вздохнув, попросила Мин, не отрывая глаз от аппетитного хлеба.
Когда Эмилио ушел, Кэл сказал:
– Хлеб чудесный, его пекут прямо здесь.
– Там углеводы, – заметила Мин и снова нахмурилась. Кэл достаточно наслушался об углеводах за те девять месяцев, пока длился его роман с Синтией, поэтому тема не вызвала у него интереса. Ему хотелось узнать другое. – А чем вы занимаетесь? – спросил он.
– Я статистик в страховой компании, – ответила Мин с некоторым холодком в голосе.
Боже! Мало того что она со странностями и совершенно неподступная, к тому же сидит на диете – она еще и статистик. Как низко он пал!
– Интересно, – пробормотал Кэл. К счастью, она уже не слушала его, рассматривая хлеб.
Он отломил немного и протянул ей:
– Попробуйте.
– Не могу, – вздохнула Мин. – Через три недели мне надо влезть в вечернее платье.
– Один кусочек… – Он помахал ломтиком, уверенный, что запах этого хлеба соблазнит самого волевого человека.
– Ни за что. – Она зажмурилась и сжала губы. И напрасно, потому что запах продолжал волновать.
– Вдруг у вас больше не будет возможности поесть такого хлеба.
Мин сделала глубокий вздох, взяла ломтик и воскликнула:
– О Боже, как это жестоко!
– Вы обо мне? – удивился Кэл.
Она, не отвечая, жевала хлеб, глаза ее были закрыты, а по лицу растекалось блаженство.
«Посмотри на меня так, как смотрела на него», – мысленно просил он. И вдруг почувствовал прикосновение к плечу. Это был Эмилио с бутылкой в руках. Он тоже загляделся на Мин и, кивнув Кэлу, прошептал:
– Тише.
Мин открыла глаза и сказала:
– Эмилио, вы гений.
– Таково мое предназначение, – с довольным видом ответил он.
Кэл поспешил взять у него бутылку и сказал «спасибо» с таким видом, что Эмилио покачал головой и исчез на кухне.
Когда он принес салат и снова удалился, Кэл продолжил разговор:
– Так, значит, вы статистик. – Ее взгляд опять стал колючим.
– Какая разница. Главное, ночь для вас потеряна, господин обольститель.
– Неужели? – Он отломил кусочек хлеба. – Во-первых, для этого есть не только ночь, во-вторых, я уже какое-то время вообще обхожусь без женщин.
Мин взглянула на часы, проглотила хлеб и сказала:
– Двадцать восемь минут, если не ошибаюсь.
– Я не о вас говорю. Мой последний роман закончился пару месяцев назад, и сейчас я наслаждаюсь миром и покоем.
Ее глаза округлились, и он добавил:
– И вот, решившись на новую связь, я выбрал девушку, которая меня ненавидит. Отчего такая враждебность?