– Нет, не говорил.
Послышался какой-то шум и голоса. Джейс ответил кому-то, затем снова вернулся ко мне.
– Завтра я приеду с сэндвичами с индейкой и клюквой – для тебя, и с огромной пиццей «четыре сыра» – для твоего папы. Мама приготовит смузи. В общем, я буду в полной боевой готовности. Думаю, мне удастся добиться того, чтобы тебя отпускали на каток, – заверил меня Джейс. – Ну или хотя бы сходим на «Трансформеров». Не кисни.
Мне стало легче, и я расслабилась.
– Круто. Жду тебя.
– Целу́ю, до завтра. – Джейс отключился, и мне снова стало одиноко.
У меня были подруги, с которыми я могла провести свой вечер. Но именно сейчас, в данный момент, мне не хотелось ничего. Глупое чувство тоски и ревности укутало меня в свое одеяло, и я позволила себе погрузиться в чувство жалости к себе.
Скотт идиот. Он не достоин Джейса. Я не знала, каким образом, Джейс так легко определился со своей ориентацией. Мы смотрели кучу фильмов и сериалов на эту тему, где актеры изображали полную неопределенность и отчаяние. Непонимание родителей и друзей.
У Джейса этого не было. Конечно, были люди, которые обзывали его или фыркали, но их было не так много. По крайней мере, мы не замечали их. Джейс всегда был смелым и не боялся ничего. Его не волновали плохие комментарии в его сторону. Его семья – мама и дедушка – спокойно это приняли. Хотя мистер Бонилла (я называла его «сэром») говорит до сих пор: «Вуди еще не попробовал девочку. Может он еще и женится на Саше или привезет какую-нибудь цыпу из Вегаса, например. Пусть веселится и экспериментирует. Он просто еще не знает вкус кис…»
На этом месте, миссис Бонилла кричала на отца и затыкала мне уши. А мы с Джейсом закатывались от смеха. Я обожала их семью.
Может, поэтому мне не нравился Скотт? Потому что он мыкается от миски к миске, как голодный кот. Наверное, это жестоко с моей стороны. Не каждому так везет как Джейсу. Многие страдают из-за этого. Но я пыталась убедить себя, что дело именно в этом. А не в ревности, которую я никак не должна испытывать.
Морщась от бесконечной чесотки под гипсом, я встала с кровати и нашла свои пушистые тапочки-кролики. Подтянув одной рукой, сползшие до бедер шорты в клетку, я спустилась вниз в гостиную и с тоской выглянула в окно. Папа все еще был в магазинчике, которым владела наша семья. Дом, в котором мы жили, построил еще мой прапрадедушка по маминой линии. Выглянув в окно, можно увидеть разбросанные повсюду хижины и особняки местных жителей вперемешку. На береговой линии почти все дома снабжены каминами. Так что среди высоких елей и дубов гуляет дым, когда приходит зима. Да, в Калифорнии тоже бывает зима.
Я все еще всматривалась в дальние огни центра города, которые трудно было разглядеть из-за густых деревьев, когда услышала шум. Шаркая тапочками по деревянным полам, я снова поднялась на второй этаж и остановилась возле приоткрытой двери комнаты Венди. Наши комнаты находились достаточно далеко друг от друга, так как планировка коттеджа была необычная. Например, наверху были всего лишь две спальни и одна просторная ванная. Зато был огромный балкон, который занимал значительную часть второго этажа. Летом мы с Венди и Джейсом вытаскивали на балкон матрасы и спали под открытым небом.
– Что делаешь? – спросила я, открывая дверь, чтобы войти.
Венди не обращала на меня внимания и продолжила снимать свои постеры с деревянных стен. Ей нравились эти постеры. Что она делает?
– Ди, – громче позвала я.
Она замерла и посмотрела в мою сторону.
– Они мне надоели.
– Ты все еще злишься на меня? – спросила я, прислонившись к косяку двери.
Венди несколько секунд разглядывала постер Орландо Блума в образе Уилла Тернера, затем сняла и его.
– Нет, – буркнула она.
Она злилась. Чем старше мы становились, тем разными оказывались наши интересы. Мне уже не хотелось таскать за собой сестру, когда мы с Джейсом могли стащить бутылку пива у дедушки Джейса. Она, конечно, тоже взрослела, но два года разницы все равно были заметны. Хотя внешне мы мало, чем отличались. Папа всегда говорит, что когда мы станем старше, нас будут принимать за близнецов.
С этим трудно поспорить. Когда у Венди пройдут подростковые прыщи, она сможет походить на меня. Ну, если не станет выше.
– Хватит злиться, – сказала я сестре.
– Да не злюсь я, – упорствовала она.
– Почему?
Венди повернулась ко мне и взглянула на мой гипс.
– Потому что ты сломала руку.
Я скривилась.
– Весомый аргумент.
– Ой, не умничай, – закатила она глаза.
Вот так я точно не делаю.
– Не закатывай свои глаза.