Если из их встречи с Лизеллой выросло бы нечто большее, чем горько-сладкое воспоминание, – что бы он смог предложить ей, кроме себя драгоценного? Надолго бы этого хватило, обернувшись затем взаимными упреками и разочарованиями? Какое будущее могло быть у их любви? Сойдись Лизелла с ним в открытую, – нет сомнений, что это перечеркнуло бы всю ее привычную жизнь. Ее коллеги и «товарищи по цеху» не смирились бы с таким фактом: его может и готовы терпеть, но не больше… А если все же начнется конфликт – он ведь сейчас с огнем играет: и в прямом, и в переносном смысле! Того ли он хотел для нее…
Так не лучше ли оставить все как есть, не мучая объяснениями ни ее, ни себя, и оставляя крохотный шанс для надежды, что обмана все же не было.
Что обман – запавшие в душу слова.
Дамир прошел мимо нее, не заметив, и пока она набиралась решимости, что бы последовать за ним, извиниться, оправдаться, ее вызвал лорд Робер. После приватного разговора с ним и с Рузанной, Лизелла почувствовала себя еще хуже: словно ее в довершении ко всему еще и вываляли в грязи. На смену облегчению оттого, что Дамиру ничего не угрожает от Совета, пришло омерзение, – иначе не скажешь!
Робер почти не говорил, лишь подчеркнул важность ее миссии, и предоставив обосновывать столь тонкое поручение изворотливой женской логике. Рузанна – доверие оправдала, и речь ее была очень проникновенна. Когда же лорд Робер удалился, волшебница сменила тон на более доверительный.
– Он ведь тебе понравился, – лукаво улыбнулась она напоследок, – Так действуй! Лови шанс.
Похоже, она искренне считала, что помогает девушке и действует в ее интересах.
Лизелла не стала дожидаться развязки. Она видела, как Дамир возвращался, но вместо того, что бы подойти, едва ли не убежала к себе. Шанс… Какая насмешка! И над ее глупыми честолюбивыми мечтаниями, и над тем, что произошло с ними вчера вечером.
Лизелла словно раздвоилась, словно этот неслучившийся поцелуй каким-то образом отравил ее.
Одна ее часть, похоже, утратила всякое представление о рассудке, как у молоденькой пансионерки впервые узнавшей, что на свете есть мальчики и такая удивительная вещь, как любовь. Неужели?
В этот момент Лизелла так живо представила Дамира, что почти увидела его наяву: тень улыбки, мягкий свет синих глаз, небрежный наклон головы, волосы касаются щеки… Ей так остро захотелось снова прикоснуться к нему, услышать его голос, только услышать… как будто не было ничего и никого, кроме них двоих… не было резких слов…
И эта часть умоляла: ну обернись хотя бы, посмотри же на меня! Я знаю, что ты все равно уедешь обратно к своему учителю, но только пожалуйста, – не считай меня такой дрянью! Меньше всего в жизни я хотела бы, что бы тебе было плохо. По-прежнему хотелось броситься к нему, оправдаться, что она издевалась над этими спесивыми лицемерами, а не – упаси всевышние Силы – над ним!
И что тогда? Предположим, Дамир захочет ее выслушать, после того как ему плюнули в душу. Предположим, он ей поверит – достаточно будет снять защиту: ауру можно скрыть, но не подделать ее цвета, говорившие об испытываемых эмоциях.
Что дальше? Тут же сообщить, что ее все-таки послали соблазнить его и следить за ним? И что, куда это их заведет…
А если она смолчит – он не сможет не почувствовать фальшивой ноты. Снова обман, только уже настоящий. Лизелла представила, что они вместе, – и она вынюхивает его тайны, шпионит и доносит Совету, или просто врет всем. Ее едва не вырвало.
Пусть… Девушка заперла дверь и для надежности выкинула ключ в окно, что бы ее дурная голова больше ничего не натворила. Пусть он уедет. Пусть живет там, где он свободен, а не поднадзорный, где ему не нужно озираться и опасаться.
И другая, вдруг начавшая пробуждаться в ней умудренная рассудительная женщина говорила: у вас двоих изначально не могло быть никакого будущего. Если бы им дали хотя бы еще одну ночь… Всего одну. Дали закончить то, что они начали – позвал бы он с собой? А она – пошла бы? Или все-таки предпочла бы считать всего лишь приятным волнующим эпизодом.
Он ведь не обещал тебе ничего. И ничего не было, просто приятный ужин… Воображение наверно разыгралось, выдавая желаемое за действительное! Так что, остается только поблагодарить судьбу за то, что она уже тебе дала. Такого вечера у нее никогда не было и наверное никогда не будет.
Странное чувство было настолько сильным, что ее не осталось ни на что другое, и Лизелла совершенно безразлично зашвырнула мысль о гневе Совета на ее фортель в самый дальний и пыльный угол сознания. Что-то прекрасное и очень важное было рядом с ними, и чувство непоправимой утраты было невыносимым, изматывая душу.
Прощай…
Глава 2
– Вы уверены, что нам подойдет именно она? – с сомнением обратился Его Величество Ансгар, наблюдая из окна за идущей по двору молодой женщиной в легком белом платье, обрисовывающим фигуру, – Она так молода…
– Госпожа Лизелла и впрямь молода, – согласился стоявший перед ним человек, лица которого не было видно из-за надвинутого куколя, – Но полагаю, что с учетом всех обстоятельств, нам следует обратиться именно к ней.
Король тяжело выдохнул.
– Госпожа Лизелла служит не в столичном Храме, а в предместьях. С коллегами особо связей не поддерживает, и не местная уроженка: училась и работала в Лассоре, сама родом из Эгина. Так же, не имеет… близкого друга. Ее отлучки никто не заметит. Однако, она продолжает общаться со своими родителями и братом, что свидетельствует по крайней мере об уважении семейных уз. Что только на руку. Из личных характеристик: не честолюбива, не болтлива, но определенно смела и всегда поступает сообразно собственным убеждениям…
– А-а, так это она разогнала притон для любителей… особых развлечений, – полюбопытствовал король, – По слухам служители приюта, поставлявшие туда детей, теперь страдают всеми известными болезнями, и дюжиной неизвестных. Весьма эффективно и показательно, не то что ваши штрафы и аресты!
– Она, – согласился докладчик, проигнорировав вторую часть речи государя, – Кроме того, госпожа Лизелла никогда не отказывала в помощи просителям, кем бы они не были и не взирая на неудобства.
– Что ж, Фестер, – усмехнулся король Ансгар, – идемте, взглянем на этот феномен! Если она хоть вполовину соответствует перечисленному, имеет смысл попытаться. Тем более, что времени в обрез…
Король снова помрачнел.
Ожидавший их феномен оказался среднего роста молодой девушкой лет двадцати с хвостиком, с тяжелым узлом непокорных волос, непонятно как державшихся на одной крупной шпильке с аметистом на кончике. Интересно, они у нее от природы такого цвета, или это удачно подобранные чары? Гиамонис только подходил к концу, но день выдался очень теплым, и волшебница надела платье тонкое, покрой которого позволял убедиться, что с фигурой у нее все в порядке и в дополнительных женских ухищрениях она не нуждается. Серьезные зеленоватые с неуловимыми золотистыми искорками глаза, смотрели спокойно и уверенно, когда она склонилась перед появившимся монархом.
Лишь легкое удивление от того, что королю известно о ее существовании отразилось на лице, которое никто не назвал бы хорошеньким из-за строгого изящества его линий. Хотя, красавицей она все же не была.
– Присаживайтесь, госпожа Лизелла, – король был не чужд галантности: дама все-таки, – Нам предстоит долгий разговор, поскольку ситуацию, из-за которой я обратился к вам, не объяснишь в двух словах.
Подобное вступление еще больше удивило молодую волшебницу.
– Я польщена оказанным доверием, и вся внимание, Ваше Величество, – держаться она тоже умела.