- Ладно, ладно! Это занудная пьеска про занудных людей, ты уже говорила, Эмили! Но черт возьми — это мой спектакль, и решать мне в том числе. Криса Хемсворта на роль Роберта я даже рассматривать не стану!
- Крис Хемсворт — это наш пропуск в номинации, Том. Это наш пропуск на Бродвей!
- Я согласен, когда нужно «красиво постоять с ружьем вон там» – этому актеришке нет равных. Он красив. У него та самая фактура…
- И он чертовски популярен, – мягко нажала Эмили.
- Напомни мне, дорогая, не он ли чертовски оскандалился всего лишь несколько месяцев назад? Я помню песенку этой певички… Как там… Что-то про джентльмена, который совсем не джентльмен.
- Пожалуйста, Том! Считай это личным одолжение мне.
- С какой стати ты у меня одалживаешься, Эмили? Мы давно работаем вместе, и твоему продюсерскому чутью я доверяю. Оно никогда тебя не подводило. С чего вдруг ты просишь за актера, который не умеет играть?
- Он просто никогда не играл в театре, Том. Но он вполне органичен…
- В этих дурацких стрелялках! – закончил за нее Хиддлстон.
- В очень качественных стрелялках, Томас!
- Господи, Эм! Да это же просто гора мускулов и белозубая улыбка! Послушай, я понимаю, он красивый мужик, и может ты, как женщина…
- Я как продюсер сейчас настаиваю, Томас! – голос Воган-Баррат стал на несколько градусов холоднее. – Ты возьмешь Криса Хемсворта на роль Роберта. Иначе никакого Предательства!
Она ушла, оставив на столе фотографию Криса. Совсем не обязательно режиссеру было знать, что у нее на самом деле имелся должок перед агентом этой «горы мускулов с белозубой улыбкой». Но Эмили на самом деле верила в талант Тома. Если он возьмется — у него даже гора мускулов заиграет!
После ухода продюсера Том еще долго сидел, согревая ладони о новую чашку кофе, которую он попросил принести ему сразу же после того, как попрощался с Эмили. Надо же, он и не замечал, какими вдруг холодными стали его пальцы, едва Воган-Баррат показала ему фотографию Криса.
Том чуть скосил глаза, глядя на улыбающееся лицо на фото. У того Криса была другая улыбка — настоящая, теплая, ласковая. Не этот профессионально отрепетированный оскал, нет. Тот Крис улыбался ему, Тому, как будто старому другу, которого тысячу лет не видел и вот наконец встретил после долгой разлуки. Хотя они и знакомы-то были меньше суток.
Они встретились, когда обоим было что-то около двадцати. Тогда один еще не был знаменитым героем боевиков Хемсвортом, а второй знаменитым театральным режиссером Хиддлстоном. Они были просто Крисом и Томом.
Их познакомил Джоуи, однокашник Томаса. Джоуи был любителем шумных вечеринок и больших компаний. И в одну из таких компаний он позвал Тома. Как-то они сразу притянулись — Крис и Том. Не сговариваясь. Они просто оказались рядом друг с другом. Молодые, яркие, чуть пьяные — они горланили песни и танцевали, стараясь перещеголять друг друга. А потом, когда зрители объявили ничью, также не сговариваясь, покинули шумное сборище.
До самого утра они шатались по Лондону, до хрипоты споря о том, кем хотят быть.
- Твой театр — позапрошлый век! – и Крис чокнулся с ним очередной бутылкой пива. – Развлечение для старых пердунов! Моя бабка обожает театр, знаешь?
- Ты просто придурок! – кричал ему в лицо Том. – Кому нужны твои третьесортные фильмы, в которых главный герой только и может, что начистить кому-нибудь морду? А диалоги! Это же дно, Крис! «Давай! Бежим! Стреляй!» Попкорн! Жвачка!
- Нафталин! – забавно сморщил нос Крис. – Вот что такое твой обожаемый театр. Быть или не быть? Да я заснул бы еще во время первого акта!
- Узколобый, ограниченный дегенерат! – по-настоящему разозлился уже довольно пьяный Томас.
- Занудный, напыщенный индюк! – парировал Крис.
Но ссора затихла, едва только оба оказались в квартире Тома. Он тогда снимал студию в Хокни — на большее не хватало денег.
Почему они, все также не сговариваясь, решили идти к Хиддлстону домой — кто знает. Видимо то самое притяжение, которое они почувствовали на вечеринке у Джоуи, никуда не делось. Только стало еще сильнее.
Вставало солнце, когда Крис и Том оказались в кровати. Чего там было больше — возбуждения или алкоголя, а может одно было помноженное на другое — но только они торопились, ранили губы друг друга кусачими поцелуями, рвали на себе одежду.
Том помнил, как в первых лучах солнца золотились пшеничные волосы Криса. Как мягко светилась загорелая кожа. Он помнил, какими жадными были его губы, и какими нежными руки. Томас помнил, как, прежде чем вобрать в рот его плоть, Крис хрипло спросил: «Позволишь?». А прежде чем взять его, долго готовил, доводил ласками до исступления, заставил умолять. Помнил, как Крис двигался между его разведенных ног, сильно и осторожно, как будто боялся поранить. Помнил его пальцы на своих бедрах — синяки тогда сходили долго.
Помнил все это — и хотел забыть.
В тот же день Крис улетал в Штаты. За своей мечтой. Он бредил кино. А Том бредил театром. А то, что случилось этим утром — да это тоже можно было назвать бредом.
Они не обменялись телефонами, хотя Крис, в шутку наверное, обещал вернуться в эту маленькую студию, когда он заработает «столько денег, что тебе в твоем театре и не снилось». А Том сделал вид, что ему поверил.
Но каково же было удивление Хиддлстона, когда однажды в переходе метро он увидел красочный рекламный плакат нового фильма о комиксных супер-героях. С плаката Тому улыбался Крис. Хотя… улыбался он теперь не одному Томасу. Теперь это была та самая профессиональная улыбка звезды, которой Хемсворт улыбался всем подряд: своим и чужим. Улыбка, которая казалась приклеенной, когда он стоял под огнем фотокамер.
Том помнил совсем другую улыбку. Помнил, но хотел забыть.
С тех пор, как Крис ласкал его в маленькой студии в Хокни, полжизни прошло. Том любил и был любим. Ласки, которые дарили ему любовники и любовницы, – пусть не многочисленные, но Тому хватало — были куда более изысканными и уж точно более приятными, чем те, немного неумелые — откуда там взяться опыту в неполные двадцать лет? – которые дарил ему Крис.
Но Том помнил эти ласки. Хотя так хотел забыть.
Хиддлстон допил свой кофе, взял в руки фотографию, забытую Эмили, провел пальцами по изображению.
- Ну здравствуй, Крис Хемсворт! – тихо шепнул Томас.
====== Часть 3 ======
- Что это? – Том, наплевав на с детства заложенные и позже до блеска отшлифанные хорошие манеры, помахал смартфоном перед самым носом у недоуменно таращившейся на него Воган-Баррат. – Эмили, я тебя спрашиваю: что это за хрень?!
- Это айфон, Том, – женщина кинула на него еще один «я-знаю-что-ты придурок-но-я-люблю-тебя» взгляд.
- Это статейка в Сан! – Хиддлстон кипятился, будто забытый на плите чайник со свистком. – И остальные таблоиды ее с удовольствием перепечатали!
Том судорожно тыкал пальцем в экран смартфона:
- Это везде! Везде буквально! Эти паршивые газетенки склоняют наш спектакль направо и налево!
- Том, я не понимаю…
- Да все ты понимаешь! – в сердцах крикнул Томас. – Я сто процентов уверен, что это твоих рук дело!
- Да о чем ты, черт бы тебя побрал?! – разозлилась продюсер.
- Читай! – из Тома как будто выкачали весь воздух, когда он протянул свой телефон Эмили. Съежившись в своем кресле, он выглядел так, словно внезапно похудел за эти несколько секунд.
- Так… Что тут у нас? – пробормотала Эмили. – Новый театральный шедевр от режиссера, неоднократного обладателя… бла-бла-бла… Крис Хемсворт, который, видимо, решил вместо костюма супер-героя примерить… бла-бла-бла… сыграет у Хиддлстона главную роль… Вчера вечером был замечен выходящим из художественной галереи Белый куб под руку со своей коллегой по спектаклю, театральной актрисой Зоуи Эштон… бла-бла-бла…