— Никого похожего, — пробормотала Ирина.
— Смотрите внимательней.
Его не было, это стало ясно, когда встречающие один за другим отлавливали вожделенных пассажиров, из-за которых ночь оказалась разбитой вдребезги.
А разве удивительно, что его нет? — пожимала плечами Ирина. Никто никому ничего больше не посылал.
— Слушайте, — сказала она. — Но ведь можно было бы послать еще что-то из Лондона и подловить его.
Он вздохнул.
— Мало читаете детективов.
— Почти не читаю.
— Это и видно. У них много курьеров. Причем разовых.
— Тогда зачем вы меня сюда привезли?
— На всякий случай.
— Надеюсь, вы убедились в бессмысленности этого поступка?
— Нет. Напротив, завтра мы снова проведем ночь вместе.
— Не надейтесь, — как можно решительнее отказалась Ирина, сбрасывая с головы капюшон. — Иначе я стану черт знает на кого похожа, — сама от себя не ожидая, добавила она.
— Вы станете еще красивей, Ирина, — прошептал он и указательным пальцем провел по тыльной стороне ее руки, пытаясь проскользнуть поглубже под рукав куртки.
От его прикосновения ей стало нестерпимо жарко, она дернула молнию куртки и убрала руку, делая вид, что не заметила провокационной ласки.
— А теперь, может быть, мы поедем? — Она повернула к нему деланно-бесстрастное лицо и сощурила глаза. Ее взгляд наткнулся на его, светящийся, как у кошки в темноте, — свет лампы падал косо и зажигал радужку.
— К вам? Ко мне? — Он секунду помолчал, потом пожал плечами. — Впрочем, куда скажете вас отвезти, туда и отвезу.
Она стиснула зубы, а руки, не вынимая из глубоких карманов, сцепила перед собой, чтобы унять дрожь, которая охватила все тело.
— Вы отвезете меня ко мне. А потом можете катиться ко всем чертям!
Андрей кивнул.
— Как скажете, Ирина.
Она смутилась, ведь этот внутренний взрыв был направлен на себя, не на него, на реакцию своего тела, которое готово было завопить каждой клеточкой: «Я поеду куда угодно! Только с тобой!»
— Вы чрезмерно серьезны, Ирина Свиридова. — Андрей наклонил голову и пошел к выходу. Она шла за ним, прикусив нижнюю губу, которая вдруг задрожала.
Они уселись в машину, он резко тронул «девятку» с места, Ирина отвернулась к окну и, чтобы успокоиться, попыталась считать фонари на столбах.
Обратный путь они провели в молчании, он высадил ее у подъезда, подождал, когда в ее окне загорится свет, и уехал. Он не сказал ей даже про завтра, полагая, что они уже обо всем договорились. Разве нет?
Ну что ж, надо признаться самому себе, размышлял Андрей Малышев, эта женщина сбила его с ног, как выражаются американцы. Да так лихо, что он готов таскаться каждый вечер в аэропорт, если не придумает что-нибудь более надежное, чтобы видеться с ней.
Он улыбнулся. Вот уж точно, никогда не поймешь — где найдешь, где потеряешь.
Конечно, так или иначе, с перехваченным пакетом все утрясется, работа идет. Ольга в Лондоне крепко держит дела, молодец, кто бы мог подумать, что молоденькая редакционная секретарша окажется таким способным «резидентом»?
Полусамодеятельная детективщина не приносила слишком много «зелени», если выражаться слогом Рыжего. Но кормила бесперебойно. Более того, она позволяла заниматься любимым делом — что всегда недешево. Как бы он жил без фарфора? Ну жил бы, да, куда деваться. Только скучно.
Надо показать магазин Ирине. Ей бы точно там понравилось. Он не успел рассмотреть ее жилье, но то, что увидел на кухне, ему пришлось по душе. Вкус во всем, каждая мелочь не случайна. Зацепился взгляд за что-то в одном углу — смело тяни ниточку дальше, наверняка найдешь объяснение. Вопрос: почему ручки на кухонных шкафчиках из фарфора с розочками? Ответ: потому что на столешнице керамический поднос, расписанный точно такими. А если начнешь с него весь осмотр, с этого подноса, то все равно наткнешься на ручки с такими же розочками. Это было то, что он ценил больше всего на свете, — гармония и стиль.
А если завтра взять и заехать к ней на работу, посадить в машину и, ничего не объясняя, повезти на бульвар? Пусть-ка не в него одного целят свои стрелы толстопузые ангелочки, обитающие под крышей его магазина.
Он громко хмыкнул. Хорошая мысль. По крайней мере, перед своими коллегами Ирина не станет упираться и отказываться. Но если и станет, то будет еще интереснее — он ее просто выкрадет.
Андрей вдавил педаль газа в пол и понесся по Дмитровскому шоссе, на которое наползал рассвет. Северный луч города, поймав отблески зари, похоже, рассчитывал еще на один солнечный день осени.