— Ого, — говорит гном, увидев меня. — Придется заглянуть в твои запасы. Чего-нибудь сильного?
— Сапфиры. Пару, самых больших, каких сумеешь найти.
— Что, все так плохо? Дать тебе бриллиантов?
Я мгновение колеблюсь. У меня есть специальная коробочка, полная самоцветов, которые я иногда жую на манер пастилок, во время стресса. Рубины возбуждают, сапфиры — со вкусом моря. А для приятного дыхания я использую изумруды. Но бриллианты — это мрак. Эквивалент извержения вулкана с двойным ароматом, если вы себе такое способны представить.
— Только это сейчас меня и успокоит, — вздыхаю я. — Если бы ты только знал, чем он меня нагрузил… Кстати, завтра на рассвете я уезжаю. Вы должны будете самостоятельно начать планировать производство, исходя из тех показателей, которые мы только что получили. Я вернусь через несколько дней и не хочу видеть никаких неплановых выработок. Иначе я взгрею ваши маленькие попки, я тебе это гарантирую!
Он кивает, глазки под кустистыми бровями бегают.
— Не попадитесь в ловушку, — добавляю я. — Если они повышают нормы выработки, так это специально; это для того, чтобы заставить вас копать везде и всюду, пока галереи не обрушатся. Для вас, для гномов, обвалы в галереях — это вернейший путь контролировать численность популяции.
— Это верно, в последнее время у нас много народилось, — нехотя признает он. — Но это их вина, у нас было не так много работы, чтобы мы думали о чем-то другом.
— М-да, ладно, а я пока собираюсь подготовиться к своей поездке. Проклятые болота, и в самый пиковый период, ты себе представляешь этот бардак? И это еще не все…
При воспоминании о проклятии, которое меня ожидает, у меня как будто вся физиономия идет трещинами.
— Он тебя понизил в должности?
— Хуже. (Я в ужасе качаю головой.) Он приставил ко мне стажера.
На следующий день я просыпаюсь от ударов кувалдой по затылку. Эффект от бриллиантов уже прошел, но такое чувство, будто утробу мне залили железистой минералкой. Я слегка ворчу для порядка, но гномы продолжают выбивать свой ритм, и я наконец встаю.
— Здесь за тобой пришли, — говорит самый старший. — Тебе лучше бы поторопиться, потому что, я так понял, вы уже на час отстаете от графика, а он говорит, что должен тебе доложиться. Если хочешь, он тут затеряется в галереях? Малышню это развлечет.
— Нет, давай не будем… Как он выглядит?
Он пожимает плечами. Гном часами тебе может рассказывать о хрупкой красоте, скрывающейся за густой бородой его жены, но эстетически судить о ком-то кроме собственного вида они не способны. В тех редких случаях, когда меня навещала троллесса, они пытались изваять ее с помощью кирки.
Я быстро проглатываю свое утреннее пиво и наливаю себе еще на дорожку. Затем роюсь в своих расщелинах. Там куча всякого — в прошлый раз я обнаружил кости зверушки, которая спряталась в одной из моих трещин в юрском периоде. С возрастом трещины растут. Мне уже давно не приходится таскать с собой рюкзак в поездки. Самое сложное — найти то, что я туда сложил.
— Ну, я готов, — бросаю я, покончив с обследованием собственного тела. — Пойдем-ка, посмотрим, каков он из себя.
У входа в кузницу, против света, сияющего из пасти дракона, стоит силуэт в цветастых одежках. У его ног лежит огромная раздувшаяся дорожная сумка, из которой торчит ручка ракетки. Дюжина собравшихся в круг возле него малюток-гномов увлеченно за ним наблюдает, пожевывая зубные прорезыватели в форме горняцких инструментов. Он что-то говорит, размахивая руками, но я за грохотом не могу расслышать, что. В воздухе пахнет раскаленным добела шлаком и угольной пылью.
Когда стажер видит, что я иду, он чуть ли не бесится. Затем он разглядывает меня чуть пристальнее, и у него становится бледный вид. Я молча смотрю на него, пока выражение его лица меняется, а сам он съеживается. Удивительно, какой он молоденький. В геологическом масштабе его даже не существует!
— Теперь, когда мы познакомились, — говорю я, — можем договориться о нескольких основных правилах. Первое — это что ты будешь делать то, что я тебе говорю. Никаких споров — разве что всегда можешь конструктивно покритиковать при условии, что в целом со мной согласен. Второе — я ненавижу терять свое время. Я хочу вернуться сюда до того, как ситуация в шахте выйдет из-под контроля. Это означает — без ненужных инициатив и никаких посторонних отклонений, ни по каким причинам! Если ты меня затормозишь, расстроишь или станешь мешать, знаешь, что с тобой случится?
— Вы не утвердите мой отчет о стажировке?