проходил под знаком резкого сужения строительной деятельности и застоя архитектурного творчества во всех без исключения капиталистических странах. <…> Ярким противопоставлением этой безотрадной картине явились те факты, цифры, идеи и положения, которые были приведены и выдвинуты в докладах советской делегации, и тот иллюстративный материал, который был ею продемонстрирован[203].
Алабян в письме Л. Кагановичу из Рима подытожил:
Международный конгресс, с точки зрения профессиональной, очень мало дал положительного, самое ценное было то, что, против воли устроителей, конгресс превратился в демонстрацию двух противоположных систем. С одной стороны — капиталистической, с другой — социалистической[204].
Позже, в 1947 году, В. Кеменов назовет это противостоянием «двух культур»[205].
После конгресса члены советской делегации почти месяц путешествовали по Италии (Аркин был в Капрароле, Флоренции, Сиене, Венеции, Виченце, Милане и др.[206]), а оттуда — по приглашению Общества дипломированных архитекторов (Société des architectes diplômés par le gouvernement, SADG) — переехали в Париж (Алабян, Колли, Чернышев и Аркин), где 30 октября состоялось организованное SADG собрание, посвященное «Урбанизму и архитектуре в СССР». На собрании выступили Алабян с докладом «Основные идеи и задачи советской архитектуры» (его по-французски зачитал Аркин[207]) и Колли, рассказавший (также по-французски) о практике последних лет, в том числе о плане реконструкции Москвы. Кроме того, как и в Риме, была показана выставка фотографий советских построек. «На доклады советских архитекторов собрался весь архитектурный Париж», сообщал Аркин, назвав Огрюста Перре, Эммануэля Понтремоли (директора Школы изящных искусств), Пьера Ваго и др. «После окончания собрания, затянувшегося до 12 часов ночи, публика еще долго не расходилась. Члены советской делегации были окружены плотным кольцом французских архитекторов, ставивших все новые и новые вопросы»[208].
Ил. 33. Огюст Перре и советские архитекторы. Париж. 1935. Фотограф неизвестен. Аркин — третий слева за спиной Перре. Архив Н. Молока
Помимо этого, советские архитекторы осмотрели парижские новостройки, выступили на собрании архитектурной секции Ассоциации революционных писателей и художников (Association des écrivains et artistes révolutionnaires), побывали в доме у Перре, где Аркин и Колли провели с ним «продолжительную беседу»[209], а редакция журнала L’Architecture d’Aujourd’hui (московским корреспондентом которого, напомню, был Аркин) устроила им встречу с архитекторами-модернистами.
Аркин назвал поездку «очень важным этапом в развитии международных связей»[210]: выступления советских архитекторов произвели на французов такое впечатление, что SADG «немедленно приступило к изданию полного стенографического отчета об этом собрании, а также к выпуску специального номера своего[211] ежемесячника „Архитектура“, посвященного целиком архитектурной и планировочной практике СССР»[212].
Номер журнала L’Architecture (но не специальный, а регулярный) вышел в декабре. Здесь была опубликована стенограмма докладов Алабяна/Аркина и Колли, а также дискуссии[213]. Эта дискуссия, проходившая, скорее, в режиме «вопрос — ответ», еще раз продемонстрировала полную невозможность диалога: советские архитекторы рассказывали о глобальных проблемах — о новых вызовах, о «новых формах и новых методах» (как сформулировал Аркин[214]), а вопросы французов касались исключительно практической стороны работы архитектора в СССР. Слушателей больше интересовало, должен ли в СССР архитектор сдавать экзамены, чтобы получить профессиональную лицензию, какой он получает гонорар за свой проект, участвует ли он в процессе строительства, может ли он иметь свой собственный дом (Колли, положительно отвечая на этот вопрос, привел в качестве примера дом «архитектора павильона СССР на выставке 1925 года», но при этом, что характерно, не назвал имени Мельникова), есть ли конкуренция между архитекторами («конкуренцию мы называем соревнованием», под аплодисменты ответил Колли), существуют ли конкурсы («Да, — отвечал Аркин, — но сейчас архитекторы у нас очень заняты, и конкурс — не самая удобная форма работы»). Вдруг, неожиданно: будет ли снесен Исторический музей (ответ Колли: «Исторический музей остается на месте»), а потом опять — какая зарплата молодого архитектора[215]… Подобный характер вопросов, впрочем, закономерен: SADG был прежде всего архитектурным профсоюзом, а не творческой группой. А упомянутые Аркиным представители «всего архитектурного Парижа» — Перре, Понтремоли и Ваго, — согласно стенограмме, в «дискуссии» участия не приняли.
204
К. С. Алабян — Л. М. Кагановичу. 15 октября 1935 года. См.:
206
Аркин воспринимал свою поездку как классический гран-тур: «…возвращаюсь во Флоренцию, чтобы завтра выехать в Венецию, — последний значительный этап моего итальянского путешествия», — писал он жене из Сиены. Д. Е. Аркин — Д. Г. Аркиной. 18 октября 1935 года. Почтовая открытка. Архив Н. Молока.
207
Алабян не знал французского, а возможно, и других иностранных языков. Вероятно, именно поэтому на конгрессе в Риме у них с Аркиным был совместный доклад, зачитанный, надо думать, также Аркиным. В этой связи любопытен небольшой мемуар Аркина о том, как на конгрессе Алабян продемонстрировал «подлинную принципиальность большевика»: «По регламенту, установленному устроителями съезда, выступавшие могли говорить только на одном из четырех языков — французском, итальянском, английском или немецком. К. С. Алабян, как глава советской делегации на конгрессе, потребовал предоставления ему права выступить с речью на русском языке. Председательствовал в это время голландский профессор Дирк Слотгувер [Слотхоувер] — типичный образец откормленного тупого буржуа. Он воспротивился по „формальным причинам“ требованию руководителя советской делегации. Тогда К. С. Алабян, отказавшись от предоставленного ему слова, твердо и спокойно поставил перед президиумом конгресса вопрос о принципиальном значении своего требования и о поведении председателя. И дело кончилось тем, что на заключительном торжественном заседании конгресса очередной председатель вынужден был с трибуны извиниться перед К. С. Алабяном за своего тупоумного коллегу и, подчеркнув значение и вес советской делегации, просить ее руководителя выступить на своем родном языке…» (
211
Аркин не совсем прав: журнал L’Architecture выпускался Центральным обществом архитекторов (
213
L’urbanisme et l’architecture en U. R. S. S. [compte rendu