Ерицакаванк — один из самых великолепных храмов Сюника. Его можно сравнить с лучшими творениями армянской архитектуры. Вокруг монастыря находились построенные для монахов-отшельников прекрасные кельи, обширная трапезная, амбары, полные различных припасов, и хлевы со всякой скотиной. При монастыре кормились гонимые обществом люди — прокаженные, больные, немощные, которых братия лечила и кормила.
Осененный вечнозелеными деревьями монастырь украшал гору, как прекрасный венок. В тишине вместе с пением птиц звучали псалмы, возносимые богу. У основания храма, в сердце горы находились пещеры, вход в которые прятался в густых зарослях; подобно птичьим гнездам они свисали над бездной глубиной в тысячи шагов. В этих пещерах обитали отшельники, полностью отказавшиеся от всего мирского и не видевшие ни солнечного света, ни лиц сыновей Адама.
Но ко времени появления Давида Бека этот монастырь, существовавший более двенадцати веков, совершенно разрушился, и от былого великолепия почти ничего не осталось.[184]
Уцелел только остов монастыря. Гладкотесаные камни чудесного сооружения были выворочены, остались лишь высокие своды. Кроме церкви, все остальные здания монастырского комплекса были разрушены. А вместо них на расстоянии нескольких шагов высился чудесный летний дом. Он принадлежал Фатали-хану и был выстроен из камней монастыря. Немилосердный перс не пощадил даже могил епископов, монахов и использовал их надгробия для строительства бань и хлевов. В кельях взывающих к богу отшельников теперь жили разбойники.
Фатали-хан, как глава пастушеского племени, прежде жаркое время года проводил со своими стадами в горах Карадага, а зимой возвращался в Баргюшат и поселялся в своем зимнем доме, в селе Алтинджи. Но с того дня, как хан породнился с Франгюлом, он изменил свой быт. Чтобы услужить Фатали, мелик Франгюл предложил ему выстроить летний дом в своем Арцванике. Хан выбрал территорию Ерицакаванка, который своим чудесным расположением на горном плато и окружающим густым лесом был прекрасным дачным местом.
Мелик Франгюл отдал в руки магометанина эту древнюю святыню христиан, чтобы держать хана при себе и в любое время получить от него подмогу.
Из камней армянского монастыря хан построил великолепный дом на деньги, отнятые у богатого армянского купца, которого звали Ходжа-Оган. Этот человек жил в основанном им самим селении, по его имени называемом Ходжаган[185]. Хан обвинил Ходжа-Огана в том, будто он из дальних стран перевозит оружие, велел убить его и завладел имуществом. Весь род Ходжа-Огана также пал жертвой тирана.
Было утро, ясное прозрачное утро, какое бывает лишь в горном краю. На даче Фатали-хана все спали. Не спала только одна из его жен. Она уже встала и собиралась совершить раннюю молитву. Первые лучи солнца, проникнув в комнату, окрасили ее в алый цвет. Но госпожа приспустила занавеси, словно свет мог помешать ее молитве. Потом заперла изнутри дверь в переднюю, чтобы никто не вошел к ней.
Магометанские женщины не имеют привычки молиться, а мужчины молятся только напоказ — на площадях, на обочинах дорог, короче, где только придется.
Но эта женщина не только не делала этого напоказ, но даже боялась, как бы кто не увидел ее молящейся.
Закрыв дверь, она мерными шагами монахини приблизилась к одной из стен комнаты и осторожно приподняла шелковый занавес. За ним показался крест, вытесанный на камне. Госпожа опустилась перед ним на колени, поднесла руки к груди и обратила к небу полные мольбы глаза.
На камне чуть пониже креста можно было различить несколько стершихся армянских букв. Видно, во время строительства дома камни случайно попали в эту стену. На камнях монастыря еще сохранились памятные записи, только залепленные известью, чтобы не бросались в глаза.
Когда госпожа обнаружила на стене крест, она сочла это знаком свыше. Видно, штукатурка обвалилась, обнажив крест. Женщина прикрыла занавеской единственное свое утешение и с того дня обычные молитвы исполняла перед крестом.
Читатель может догадаться, кто была эта благочестивая женщина, которая и в магометанском гареме молилась перед крестом. То была наша давняя знакомая Сюри, дочь Давида Отступника, одна из любимых жен Фатали-хана.
С того дня, как мы расстались с ней, прошли годы, весьма ощутимые для женщины. Сюри потеряла свежесть молодости, она была уже в возрасте, но теперь очаровывала и привлекала красотой зрелой женщины.
185
Это село ныне стало турецким, почти разрушено, находится в Баргюшатском округе. (Прим. автора).