У главных ворот собралась большая толпа, намеревавшаяся взять замок штурмом. Люди сновали взад-вперед. Вдруг ворота повалили, толпа ринулась внутрь, некоторые взобрались на крышу, видно, кого-то искали. Потом послышались крики, пушечная пальба.
— Господи боже, — повторял рассыльный. — Что за беда…
Деревенский священник в ужасе смотрел на замок. Его губы беззвучно шевелились, видно, он опять читал «Прииде»…
Они стояли на возвышении, откуда просматривалось довольно большое пространство. В эту минуту они заметили, как кто-то бежит по ущелью. Рассыльный узнал человека и позвал его по имени. Тот, хоть и расслышал, но не остановился. Амбарцум снова окликнул его и тот подошел.
— Что случилось, дядюшка Вани? — спросил Амбарцум. — Куда ты так спешишь?
Дядюшка Вани был слугой в доме мелика Франгюла.
— Чему же еще случиться? — ответил он жалобно. — Да смилостивится над нами бог. Люди Фатали-хана напали на замок, режут, убивают, ищут мелика Франгюла.
— И поймали? — спросил, дрожа, тер-Арут.
— Бог спас. Еще до того, как повалили ворота, мелик по веревке спустился в ущелье и исчез в кустах. Так и не нашли.
Подняв глаза к небу, священник перекрестился и сказал:
— Слава тебе, господи, слава!
Соглядатай последовал его примеру: снял шапку и, обнажив лысую голову, повторил те же слова. Потом спросил дядюшку Вани:
— Куда же ты теперь?
— Иду в деревню Чапнис. Надо дать знать Мкртуму, сыну мелика, чтоб спрятался, люди хана охотятся и за ним.
— За что? Он-то в чем виноват?
— Кто знает? Все двери в доме мелика Франгюла запечатали, говорят, его имущество перейдет к хану. Да накажет бог нечестивца и помилует нас…
Последние слова слуга мелика произнес со слезами, потом повернулся и побежал в сторону деревни Чапнис Вскоре он скрылся за деревьями.
Священник с рассыльным ошеломленно переглянулись, не зная, ехать дальше или возвращаться.
— Надо идти, — сказал Амбарцум, — письмо нужно доставить без задержки. Может, мелик предвидел все эти несчастья и, похоже, письмо об этом.
— Да, письмо надо доставить, — машинально повторил батюшка и погнал коня.
XXXI
Взяв письмо мелика Франгюла и расспросив священника, князь Торос приказал поместить его и рассыльного в отдельной палатке, пока он посовещается со своими военачальниками. Князь ждал возвращения мелика Нубара, который с несколькими людьми был послан разведать позиции врага. Мелик Нубар вернулся очень поздно, в полночь. Торос тотчас же созван в своем шатре совет. Присутствовали Степанос Шаумян, Бали и мелик Нубар. На всех лицах читалась ирония и насмешка. Лишь тот, кому было адресовано письмо, сохранял невозмутимое выражение лица. Князь Торос стал читать.
Письмо было адресовано ему и начиналось так: «Все обстоятельства свидетельствуют против меня, против искренности моих слов. Я не отрицаю этого, Торос. К тебе обращается твои старый, заклятый враг, чей отец враждовал с твоим отцом, чей дед был врагом твоего деда. В течение веков взаимоотношения наших семейств были отмечены кровью и проклятиями.
Я посылаю к тебе священника с крестом и Евангелием, как свидетельство того, что клятва моя искренна, — это те святыни, от которых я отступил, которые я попрал…
Но вместо того чтобы вызвать доверие ко мне, они могут только подчеркнуть мой обман. Будь я на твоем месте, не поверил бы, если бы кто-нибудь из моих врагов обратился ко мне с таким письмом.
Но я могу сказать кое-что в свое оправдание.
Любая религия признает, что каким бы злодеем ни был человек, он способен раскаяться и исправиться. В этом преимущество человека перед зверем. Хищник по природе рожден быть зверем, а человека лишь обстоятельства делают чудовищем. Более благоприятные условия могут изменить его к лучшему.
Обстоятельства для меня теперь изменились. Да, я прельстился властью, данной мне чужеземцами, прельстился их поддержкой. Я готов был пожертвовать самым святым для меня, чтобы пользоваться этими благами. Но с того дня, как войска Бека подошли к нашим границам, хан стал с подозрением относиться ко мне. Наши отношения теперь далеко уже не те, и я каждую минуту жду от него враждебных действий. Дом мой окружен соглядатаями, они следят за каждым моим шагом.
И все же бдительность и осмотрительность хана не помогли ему. Вместе с моим сыном и преданными мне людьми я смог тайно поставить под ружье две тысячи человек. Достаточно приказа, и я за несколько часов выведу их на поле боя
Это войско я подготовил для оказания помощи тебе, Торос, и может быть, тем самым я искуплю грехи, которые совершил перед родиной и моим народом.