Гаремные интриги научили ее некоторой хитрости. А не облечь ли свою просьбу в таинственную форму, выдать ее за внушение свыше? Можно придумать какой-нибудь сон, предзнаменование и пригрозить небесной карой, если хан не освободит пленных. Жаль только, что она не догадалась об этом раньше, не подготовилась заранее. Она поторопилась. Как только евнух сообщил о ловушке, подстроенной двумя меликами, как только она услышала звук рожка, возвещавший о прибытии князя Тороса, оделась и поспешила к хану. Только сейчас осознала Сюри все опасные стороны своего предприятия. Наконец, как могла она объяснить, откуда узнала о разговоре с меликами? Разве это не возбудит подозрений у хана, если он поймет, что жена шпионит за ним, что руками Ахмеда подкупает его слугу?.. Многое он может узнать, и тогда она пропала.
Так размышляла Сюри, когда хан, скорее разгневанный, чем удивленный неожиданным посещением супруги, вошел в тайник. То, что запертая в гареме женщина вышла из своей тюрьмы, прошла сквозь толпу, говорило о нарушении обычаев и являлось недостойным поступком. Этим объяснялись угрожающий взгляд и вопрос его:
— Что ты здесь делаешь?
Сюри оробела, язык как будто прилип к гортани, она не нашлась что ответить. Ею овладел ужас рабыни перед своим господином. Впервые ощутила она так остро свое ничтожество, пассивную роль, которую играла в этой мусульманской семье, роль блестящей безделушки, а не друга и советчика мужа. Глядя на это растерянное существо, которое, подобно стыдливому ангелу, явилось перед его очи во всем своем очаровании, хан смягчился, усадил жену рядом с собой на обитую бархатом тахту и спросил:
— Знаю, милая, ты пришла ко мне с просьбой, говори, что тебе надо?
В трудную минуту человек становится изобретательным. Сюри вдруг вспомнила те роковые в своей супружеской жизни минуты, что положили начало ее несчастью. Припомнилась тревожная ночь, когда четырнадцатилетнюю невинную девушку отец бросил в объятия хана. Восстановила в памяти все свои переживания, чудовищное омерзение и то, как она, новоявленная Рипсиме[37], боролась с ханом, стараясь унять его звериные страсти, не желая им покоряться. Распаленный хан тогда поклялся: «Проси у меня чего хочешь, только будь моей». Она сдалась, ничего не попросив… Впоследствии он не раз повторял ей свое обещание, но она ждала удобного случая, чтобы просить о чем-нибудь существенном и важном. Сейчас случай представился.
Сюри пала перед ханом на колени, как смиренная просительница перед неумолимой статуей божества, подняла кверху прекрасные, полные слез глаза и промолвила:
37
«…новоявленная Рипсимэ…» — одна из тридцати двух дев, распространительниц христианства в Армении. Не пожелав отдаться царю Трдату, была замучена и убита им. После смерти причислена к лику святых. На месте ее захоронения воздвигнута церковь Св. Рипсимэ в Эчмиадзине — один из шедевров армянской архитектуры.