— Дорогая Анни, вам, конечно, лучше знать, но я должна сказать вам, что вы недостаточно цените доброту доктора Стронга.
Обычно это говорилось в присутствии доктора, что, по моему мнению, больше всего и заставляло Анни уступать. Но часто она сразу подчинялась матери и шла туда, куда ее вел Старый Полководец.
Редко случалось теперь, чтобы мистер Мэлдон сопровождал их. Иногда моя бабушка и Дора получали приглашение составить им компанию и отправлялись с ними вместе. Прежде мне было бы не по душе отпускать Дору, но теперь, поразмыслив над тем, что в тот вечер произошло в кабинете доктора, я изменил свое отношение: поверил, что доктор прав, и перестал подозревать его жену.
Иногда, когда мы с бабушкой оставались одни, она говорила мне, потирая нос, что ровно ничего не понимает в том, что происходит у Стронгов, что хотела бы видеть эту чету более счастливой, но не считает, чтобы «наш воинственный друг» (так она всегда называла Старого Полководца) мог способствовать этому.
Все свои надежды в этом деле она возлагала на мистера Дика. У этого человека, по ее мнению, была какая-то идея в голове, и, сумей он когда-либо уточнить и выразить ее, он должен был сделать что-то необыкновенное.
А между тем мистер Дик, не подозревая об этом предсказании, держал себя в отношении доктора и миссис Стронг совершенно так же, как и прежде.
Но однажды вечером, через несколько месяцев после моей женитьбы, мистер Дик просунул голову в комнату, где я, сидя один, писал (Дора с бабушкой отправилась на чай к тетушкам-птичкам), и спросил, многозначительно покашливая:
— Скажите, не помешаю ли я вам, Тротвуд, своим разговором?
— Конечно, нет, мистер Дик! Входите.
— Тротвуд! — сказал мистер Дик, пожав мне руку и приложив палец к носу. — Прежде чем сесть, я хочу сделать одно замечание. Вы знаете свою бабушку?
— Немножко знаю, — ответил я.
— Она — самая удивительная женщина в мире, сэр!
Выпалив эту фразу, мистер Дик сел с видом более серьезным, чем обычно, и посмотрел на меня.
— Теперь, мой мальчик, я собираюсь задать вам вопрос.
— Сколько вам угодно! — воскликнул я.
— Как смотрите вы на меня, сэр? — спросил мистер Дик, скрестив руки.
— Как на старого, дорогого друга.
— Благодарю вас, Тротвуд! — воскликнул мистер Дик, смеясь и вскакивая с очень веселым видом, чтобы пожать мне руку. — Но я, мой мальчик, другое имею в виду, — прибавил он, вновь делаясь серьезным. — Что вы думаете обо мне вот в этом отношении?.. (Он показал себе на лоб.)
Я был смущен, но он сам вывел меня из затруднения.
— Слабоват? — промолвил он.
— Ну, да, — ответил я нерешительно, — в этом роде…
— Именно так! — воскликнул мистер Дик, казалось, восхищенный моим ответом. — Видите ли, Тротвуд, когда из головы (вы знаете, чьей) вынули некоторые мучительные мысли и переложили их (вы знаете, куда), там образовался… — Тут мистер Дик быстро завертел руками, изображая хаотический беспорядок. — Вот что сделали со мной.
Я кивнул ему, и он мне также ответил кивком.
— Одним словом, мой мальчик, — проговорил Дик, понижая голос до шопота, — я глуповат.
Я хотел было смягчить этот вывод, но он остановил меня.
— Да, я глуп! Она уверяет, что это — не так. Она не хочет слышать об этом. Но я таков — сам знаю это. Не будь она моим другом, сэр, я уже давным-давно сидел бы взаперти, и моя жизнь была бы ужасна. Но я думаю о ней. Я никогда не трачу денег, заработанных перепиской, я откладываю их в копилку. Я сделал завещание и все оставляю ей. Она будет богата, — знатна!
Мистер Дик вынул носовой платок, вытер им глаза, тщательно сложил его, спрятал в карман и, казалось, перестал думать о бабушке.
— Вы учились, Тротвуд, — снова заговорил мистер Дик, — много учились и знаете, какой большой ученый и какой большой человек доктор. Вы знаете тоже, какую он мне всегда оказывал честь. Он совсем не гордится своей ученостью, он скромен. Скромен и снисходителен даже к бедному Дику — простаку и невежде. Я отправил его имя на клочке бумаги по бечевке змея, когда тот был в небе, среди чаек. Змей был рад получить его, сэр, а небо просто засияло!
Я привел его в восторг, с жаром сказав, что доктор действительно заслуживает нашего глубочайшего уважения и почтения.
— А его красавица-жена — звезда! — заявил мистер Дик. — Лучезарная звезда! Я видел ее сияние, сэр! Но… — тут он придвинул свой стул и положил мне на колено руку, — тучи, сэр, тучи…
Я сочувственно покачал головой.
— Что же это за тучи? — проговорил мистер Дик.
Он так пристально смотрел мне в лицо и так жаждал понять, что я постарался ответить как можно медленнее и отчетливее, словно объясняя ребенку.