Не раздумывая больше, мы оба с бабушкой решили ехать и сделали вид, что считаем Дору маленькой обманщицей, которая притворяется больной, чтобы ее больше баловали. Моя женушка-детка была очень довольна и весела. А мы вчетвером — бабушка, мистер Дик, Трэдльс и я — в тот же вечер отправились дилижансом в Кентербери.
Среди ночи мы подъехали к той гостинице, где мистер Микобер назначил нам свидание; не без труда проникли мы в нее, и тут мне подали письмо мистера Микобера, в котором он сообщал, что явится на следующее утро ровно в половине десятого. Все продрогшие, мы поспешили разойтись по своим комнатам. Итти приходилось по узким затхлым коридорам, где, казалось, все испокон веков было пропитано запахом супа и конюшни.
Рано утром я пошел побродить по таким милым моему сердцу, таким знакомым тихим улицам и опять очутился под тенью старинных арок и церквей. Грачи носились над башнями собора. А эти башни, царившие над роскошными окрестностями с их ручьями и реками, так четко вырисовывались в ясном утреннем воздухе, словно говорили о том, что на земле ничто не меняется. Но заунывный звон колоколов, наоборот, напоминал мне, как все меняется, напоминал, как стары сами колокола и как юна моя хорошенькая Дора; напоминал он о многих людях, живших, любивших и умерших юными в былые времена, когда звон этих самых колоколов отдавался в заржавленных латах Черного принца[22], отдавался и исчез в глубине времен, как исчезает круг от брошенного в воду камня.
Я поглядел издали на старый дом, где когда-то жил, но подойти к нему ближе не решался, боясь, что меня, пожалуй, увидят оттуда и это может повредить делу, для которого я приехал. Утреннее солнце своими косыми лучами золотило фронтон старинного дома и его решетчатые окна. И мне почудилось, что немного спокойствия влилось в мою душу.
Побродив еще с часок по окрестностям, я вернулся в гостиницу по главной улице, которая к этому времени уже успела пробудиться от ночного сна. В одной из открывшихся лавок я увидел своего прежнего врага — мясника. Теперь он стал хозяином мясной лавки; на нем были сапоги с отворотами, а на руках он держал ребенка. Повидимому, этот забияка превратился в совершенно мирного члена общества.
Мы сели завтракать, с нетерпением ожидая появления мистера Микобера. По мере того, как время приближалось к половине десятого, наше волнение и нетерпение все возрастали. Под конец мы все, за исключением мистера Дика, перестали даже притворяться, что интересуемся завтраком. Бабушка начала ходить взад и вперед по комнате, Трэдльс сидел на диване и делал вид, что читает газету, но глаза его все время бродили по потолку, а я стоял у окна, чтобы сейчас же оповестить о появлении мистера Микобера. Ждать мне пришлось недолго, — не успели часы пробить половины, как он показался на улице.
— Вот он! — оповестил я. — И притом не в своем профессиональном костюме.
Бабушка завязала ленты своей шляпки, в которой спустилась к завтраку, и накинула шаль с таким видом, словно готовилась к чему-то, требующему всей ее энергии. Трэдльс с решительным видом застегнул сюртук на все пуговицы. Мистер Дик, смущенный всеми этими грозными приготовлениями и вместе с тем чувствуя, что должен подражать нам, надвинул как только мог глубоко на уши свою шляпу, но тотчас же снял ее, чтобы поздороваться с мистером Микобером.
— Джентльмены и мэм, позвольте приветствовать вас с добрым утром! — провозгласил мистер Микобер. — Дорогой сэр, — обратился он к мистеру Дику, горячо пожимавшему ему руку, — вы чрезвычайно добры.
— Завтракали ли вы? — спросил мистер Дик. — Нe угодно ли вам котлетку?
— Ни за что на свете, добрейший сэр! — крикнул мистер Микобер, отводя его руку от звонка. — Мы, то есть я и аппетит, давно не имеем ничего общего, мистер Диксон!
«Мистер Диксон» пришел в такой восторг от своего нового имени и считал столь любезным со стороны мистера Микобера пожаловать ему это имя, что снова принялся жать ему руку и детски-добродушно смеяться.
— Дик, будьте внимательны! — остановила его бабушка. Мистер Дик покраснел и тотчас же подтянулся.
— Ну, сэр, — обратилась бабушка к мистеру Микоберу, надевая перчатки, — мы готовы наблюдать извержение Везувия, как только вам это будет угодно.