Пока я, спотыкаясь, поднимался по ней, мне показалось, что я слышу приятный смех. То был смех ни прокурора, ни адвоката, ни прокурорского или адвокатского клерка, — то был смех двух или трех веселых девушек. Но, остановившись, чтобы прислушаться, я случайно попал ногой в дыру на ступеньке лестницы и, падая, нашумел, а когда поднялся на ноги, смеха больше не было слышно.
Подвигаясь более осторожно, ощупью, наверх, я с сильно бьющимся сердцем обнаружил открытую парадную дверь с карточкой мистера Трэдльса. Я постучал. Изнутри донесся шум какой-то возни, и больше ничего. Я снова постучал.
Появился запыхавшийся разбитной небольшого роста парень, полулакей-полуписец, и недоверчиво взглянул на меня.
— Дома ли мистер Трэдльс? — спросил я.
— Да, сэр, но он занят.
— Мне надо видеть его.
Поглядев на меня немного, разбитной парень решил все-таки впустить меня и, раскрыв шире дверь, ввел меня сначала в небольшую переднюю, а затем в маленькую гостиную. Здесь за столом, согнувшись над бумагами, сидел мой старый друг (видимо, также запыхавшийся).
— Боже милостивый! — воскликнул Трэдльс, поднят глаза. — Да это Копперфильд! — и он с восторгом бросился ко мне.
Мы крепко обнялись.
— Все ли благополучно, дорогой Трэдльс?
— Все благополучно, дорогой мой Копперфильд! Одни только добрые вести!
Мы оба с ним плакали от радости.
— Дорогой мой! — начал Трэдльс, возбужденно ероша свои и без того взъерошенные волосы. — Дорогой мой Копперфильд! Так давно утраченный и вновь обретенный друг! Как я рад вас видеть! Однако до чего вы загорели! Как я рад вам! Клянусь жизнью и честью, никогда не был я так рад, любимый мой Копперфильд, никогда!
Я же был не в силах выразить свои чувства, не мог выговорить ни слова.
— Дорогой мой! — все повторял Трэдльс. — А как вы стали знамениты, мой прославленный Копперфильд! Боже мой! Когда же вы приехали, откуда приехали, что вы там делали?
Не дожидаясь моих ответов, Трэдльс втолкнул меня с кресло у камина и все время одной рукой помешивал огонь, а другой дергал мой галстук, принимая его, вероятно, за пальто. С каминными щипцами в руке он снова обнял меня, а я обнял его, и оба мы с ним, смеясь и вытирая слезы, все пожимали друг другу руки.
— Подумать только! — сказал Трэдльс. Вы должны были так скоро приехать, а на церемонию, дорогой старина, не попали.
— На какую церемонию, дорогой Трэдльс?
— Боже мой! — воскликнул он, по обыкновению широко раскрыв глаза. — Да разве вы не получили моего последнего письма?
— Конечно, нет, если оно сообщало о какой-то церемонии.
— Дорогой мой Копперфильд, — проговорил Трэдльс, запустив снова обе руки себе в волосы, а затем кладя их мне на колени, — ведь я женился!
— Женился? — радостно крикнул я.
— Слава богу, да! — подтвердил Трэдльс. — Нас с Софи повенчал в Девоншире преподобный отец Гораций! Да вот, дорогой мальчик, она здесь, за занавеской… Смотрите!
В этот момент, к моему изумлению, «самое милое существо в свете», смеясь и краснея, вышло из своего убежища. И мне никогда не приходилось видеть молодой женщины более веселой, милой, счастливой и сияющей! Я не мог не высказать этого, не мог, как старый приятель, тут же не расцеловать ее и от всего сердца не пожелать им счастья.
— Что за восхитительная встреча! — воскликнул Трэдльс. Ну, до чего вы загорели, дорогой мой Копперфильд! Боже мой, как я счастлив!
— И я также! — отозвался я.
— А я-то как счастлива! — смеясь и краснея, заявила Срфи.
— Мы все так счастливы, как только можно быть! — с восторгом сказал Трэдльс. — Даже девочки счастливы!.. Ах, я совсем было и забыл о них!
— Забыли? О ком? — спросил я.
— О девочках — сестрах Софи, — пояснил Трэдльс. — Они гостят у нас: приехали посмотреть Лондон. Дело в том, что… А, скажите, Копперфильд, не вы ли это полетели на лестнице?
— Да, — ответил я смеясь.
— Так вот, когда вы упали, я играл с девочками в «углы». Но, так как это не вяжется с профессией адвоката и не предназначается для глаз клиента, они моментально удрали. А теперь я не сомневаюсь, что они… подслушивают нас, — прибавил Трэдльс, глядя на дверь.
— Очень жалею, что я вызвал такое смятение! — рассмеялся я.
— Честное слово, вы не сказали бы этого, — продолжал Трэдльс, пребывая в том же восторженном состоянии, — если б видели, как они убежали, заслышав ваш стук, вновь прибежали, чтобы поднять оброненные ими гребни, и наконец умчались, как сумасшедшие! Душа моя, не приведете ли вы сюда девочек?
Софи быстро вышла, и мы услышали встретивший ее в соседней комнате взрыв хохота.