Пошла Сандухт-ханум к Давиду, села у его изголовья и залилась слезами. Слезы ее капали Давиду на лицо. Давид пробудился:
– Э, тетя, ты чего плачешь?
– Ах, Давид, Давид, пропасти на тебя нет! Ты разгромил мсырских сборщиков дани, а Мсра-Мелик разозлился и с несчетным числом воинов в Сасун пришел. Тебя напоили и спать уложили, а Кери-Торос с небольшим отрядом ринулся в бой. Силы у твоего дяди и у Мсра-Мелика неравные. Убьют твоего дядю, всех наших ребят перебьют, Сасун разорят, весь наш народ изничтожат. А ты вином упился и спишь!
В такую ярость пришел Давид, что хмель мигом с него соскочил. Схватил он лук со стрелами и сказал:
– Не бойся, тетя! Мсырский пес Мелик получит от меня по заслугам. Пусть лучше я голову сложу в бою, но только не дам воинам мсырским прикоснуться к единому волоску последнего сасунского пастуха!
Пришел Давид к Огану и сказал:
– Дядя! Мсра-Мелик со своим войском идет на меня. Почему вы мне ничего не сказали?
– Мальчик мой! – молвил Горлан Оган. – Мне жаль тебя. Ты еще молод. Куда тебе воевать с Мсра-Меликом?
– Чудак человек! – возмутился Давид. – Коли не мне, так кому же с ним и воевать?.. Давай оружие!
Смирился Горлан Оган.
– Ладно, – сказал он. – Иди, коли так, в оружейную – там хранятся старинные мечи, возьми любой.
Этот разговор услышал Пачкун Верго. Смерил он Давида с головы до ног насмешливым взглядом и сказал:
– Давид! Когда ты Мсра-Мелика убьешь, то отруби ему ухо и, коли хватит у тебя силенки его поднять, принеси мне в подарок!
Зачесались было у Давида руки огреть хорошенько Пачкуна Верго, но он с собой совладал.
«Все-таки он мне дядя, – подумал Давид, – притом старик. Пусть себе мелет, что в голову взбредет».
Пошел Давид в дядину оружейную, взял ржавый меч, сел на жеребенка, отбитого у разбойников, и погнал его на поле брани.
Глядь, навстречу ему старуха.
– Давид, сыночек, куда путь держишь? – спросила она.
– Еду на бой с Мсра-Меликом, – отвечал Давид. Засмеялась старуха:
– А, нелегкая тебя побери! И это сын Львораздирателя Мгера! Что у тебя за конь? Что у тебя за меч? Разве так идут в бой с Мсра-Меликом?
Обиделся Давид.
– А как же мне еще идти? – огрызнулся он. – Ну давай мне, что ли, вертел или кочергу, я с ними поеду на бой.
– Не обижайся, родной мой Давид! Ты мне лучше скажи, отчего это твой дядя Оган скрывает от тебя оружие и доспехи твоего отца?
В бархатный он облекался кафтан,
А чтоб перетягивать стройный стан,
Серебряный был у него кушак.
А еще был у Мгера стальной шишак,
Обувал он бранных два сапожка,
Выводил он во двор Джалали-Конька,
Седлом перламутровым его он седлал,
Узду золотую на него надевал,
В руке он держал молнию-меч,
Ратный крест пламенел у него оплечь.
Удивился Давид.
– Нанэ! Где же все это спрятано? – спросил он. А старуха ему на это ответила:
– Давид! Твой дядя Оган заранее проклял того человека, который укажет тебе, где схоронил он доспехи и оружие твоего отца. Если я тебе укажу, проклятие падет на меня. Ступай сам спроси у Горлана Огана. Но только он по своей доброй воле ни оружия, ни доспехов на свет Божий не вытащит. Хватай дядю за шиворот и заставь его вернуть тебе отцовское оружие и доспехи.
Давид поехал к дяде, схватил его за шиворот, поднял на воздух и сказал ему так:
– Дядя Оган! Теперь уж ты не отвертишься!
Где доспехи отца моего? Верни!
Где оружье отца моего? Верни!
Верни тот же час Джалали-Конька,
Верни мне шишак и два сапожка,
Уздечку златую и молнию-меч,
И крест чтоб горел у меня оплечь!
Давай! Не отдашь добром – силой возьму. Ударю тебя кулаком – в землю уйдешь.
Заплакал Горлан Оган и сказал:
– Сам ты не мог догадаться! Пусть отсохнет язык у того, кто тебя надоумил! В год смерти Львораздирателя Мгера я оружие его и доспехи в глубоком схоронил подземелье. Идем туда, я достану и отдам тебе.
Спустились оба в подземелье. Мгеровы доспехи и оружие были развешаны по стенам. Давид стал примерять. Бархатный кафтан семь раз вокруг него обвился, серебряный пояс семь раз обвился вокруг его стана. Под шелом семь пудов хлопка подсунули – только тогда он стал ему впору, в бранные сапоги тоже семь пудов хлопка подсунули – только тогда стали они ему по ноге.
– Давид, мальчик мой! – молвил Горлан Оган. – Палица Мгера вон в том углу лежит. Коли сил у тебя достанет – возьми, а коли не достанет – в бой не ходи, голову сложишь.