— Ишь ты какой! — воскликнул царь. — Жаль мне тебя, молодец. Бейся лучше с каждым в отдельности, бейся шестьдесят дней подряд!
— Нет, государь, — отвечал Санасар, — я не могу у тебя шестьдесят дней пробыть. Выпусти против меня всех своих шестьдесят пахлеванов зараз!
⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀
⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀
Царь всех своих шестьдесят пахлеванов выпустил одновременно. Санасар сел на Конька Джалали, вынул меч-молнию и выехал в поле.
Пахлеваны, взревев ровно буйволы, двинулись на Санасара, съехались, сшиблись.
А Дехцун-цам стоит у окна и глядит.
Санасар врубился в их строй, направо и налево разит мечом. Не подступиться к нему. До вечера двадцать пахлеванов убил Санасар.
Пахлеваны бились и ночью. Говорили промеж собой:
— Нападем на него ночью и убьем. В темноте он нас не увидит.
До утра Санасар еще десять пахлеванов убил. Бились с утра и до вечера. Еще десять пахлеванов убил Санасар. Осталось всего только двадцать.
Кругом мертвые тела лежат. Ноги у Санасара увязли в густой крови. Пахлеваны бродят вокруг да около, а ближе подойти не смеют. У Санасара затекла рука, разить он не в силах, только обороняется. Нет ни на чьей стороне перевеса.
Но возвратимся к Багдасару.
⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀
⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀
⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀
Брат выручает брата
⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀
⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀
Встал Багдасар поутру, умывается, глядь — почернело кольцо, что дал ему в обмен Санасар.
— Горе мне, горе! — воскликнул он. — Брат мой в беде. Скорей выводите из стойла коня — я помчусь к брату на помощь.
— Погоди, сынок, — молвила мать, — покушай перед дорогой.
Вывел Багдасар могучего коня, оседлал его, палицу взял, вскочил в седло, помолился богу, помчался. А поесть забыл.
Доскакал до высокой горы. Пастух-исполин преградил ему путь.
— Всадник! — сказал пастух. — Выпей молока, а потом можешь ехать.
— Э, да ты кто — сам сатана? Мой брат гибнет, а ты — «Выпей молока»? Нет, мне недосуг.
— Шалишь, брат, — молвил пастух. — Пока молока не выпьешь, я тебя не пропущу.
Багдасар видит, что пастуха не переупрямить, соскочил с коня, сел наземь. Пастух полное корыто молока надоил, подвинул к Багдасару, дал ему хлеба, а сам принялся обходить свою отару.
Семь раз обошел он ее; наконец Багдасар допил молоко, опрокинул корыто, позвал:
— Эй, пастух, возьми корыто, я уезжаю!
Пастух подошел к нему и сказал:
— Багдасар! Брат твой в семь раз сильнее тебя. Смотри ни в чем ему не перечь. Ну, поезжай! Санасар сорок пахлеванов осилил, а двадцать осталось. Этих ты перебьешь, и вы вернетесь домой. Не бойтесь: таких двух братьев, как вы, никто на свете не победит.
⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀
⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀
Домчался Багдасар до стен Медного города, видит: стоят сорок стариков.
— Здравствуйте, краснобородые, белобородые, рыжебородые! — крикнул он им.
Самый из них древний поздоровался с Багдасаром.
— И ты, бедняга, угодил в силки к той девице, у которой не сердце в груди, а камень? — спросил он.
— Дедушка! — сказал Багдасар. — Не то вчера, не то позавчера тут один молодец проезжал, мой однолеток. Вы его, часом, не видели?
— Видели, — отвечал старик. — Не вчера, а позавчера проезжал тут один молодец. Был он сильнее, смелее тебя. Конь у него был как вихрь. Взвился и перемахнул через городскую стену. До нынешнего дня шум битвы к нам сюда долетал. А сегодня тихо. Нам неизвестно, что там случилось.
— Горе мне! Это мой брат! — вскричал Багдасар. — Если шум битвы не слышен — значит, убили его. Даю обет: Медный город разрушу, за брата отмщу!
Поскакал Багдасар. И чуть только замечал он вокруг какое движение, кто ни попадался ему навстречу, всех убивал — людей и животных. Хватил палицей по стене, стену свалил, в город ворвался. Проехал под окном девицы, спросил:
— Девушка! Где идет битва?
Девушка узнала его, показала пальцем:
— Вон там идет битва.
Багдасар погнал коня, примчался на поле сражения, смотрит: Санасар и двадцать уцелевших пахлеванов стоят друг против друга. Веки у Санасара слиплись от крови, он слабо обороняется.
Багдасар ринулся в бой с другой стороны и давай пахлеванов крушить.
— Эй, Санасар, брат мой родной!.. — крикнул он.
Узнал Санасар голос брата и сказал себе: «Слава богу, помощник мой вовремя подоспел, теперь мне бояться нечего!» Да как крикнет:
— Эй, Багдасар! Брат мой родной! Неужто это ты?
— Да, это я! Стань им поперек дороги, а я двинусь к тебе навстречу и, пока доеду, всех уложу.