Мсра-Мелик пробудился от сна.
— Это грохот от моей палицы, — сказал он. — Поглядите, кто взял мою палицу и что сталось с городом?
Визирь смекнул, что палицу мог взять только Давид. Побежал в оружейную, остановился у входа.
— Эй, Давид! — крикнул визирь. — Бога ты не боишься? Что ты там делаешь? Вылезай скорей! А то сейчас сюда Мсра-Мелик придет, и тебе достанется!
Давид бросился наутек.
Мсра-Мелик прибежал, совсем было задохнулся от быстрого бега, остановился у дверей оружейной, спросил:
— Визирь! Кто это палицей грохнул?
— Много лет тебе здравствовать, Мелик! — молвил визирь. — Когда я сюда прибежал, дверь была отворена, но в оружейной никого нет.
— Это, уж верно, Давид. Кто еще, кроме Давида, мог бы поднять мою палицу?
Мсра-Мелик рвал и метал. Кинулся искать Давида по всему городу, да так и не нашел и вернулся к себе во дворец. Давид спал около тонира.
Мсра-Мелик снял с лука тетиву — хотел удушить Давида. Но тут подоспела Исмил-хатун и схватила Мсра-Мелика за руку:
— Мелик! Что ты делаешь?
— Я удавлю этого щенка! — вскричал Мсра-Мелик. — Он с моей палицей играл, такой поднял грохот, что все подумали — землетрясенье!
Исмил-хатун грудь обнажила.
— Мелик! — сказала она. — Убьешь Давида — в яд для тебя превратится мое молоко!
— Знай, матушка, — крикнул Мсра-Мелик, — Давид — змееныш! Каждый миг я жду от него беды. Довольно! Я с ним покончу.
На ту пору вошел к ним визирь и, услышав такие речи, сказал:
— Зачем убивать Давида, кровь проливать, грех на душу брать? Пошлите лучше Давида в его отчий край — в Сасун!
Приготовила Исмил-хатун хлеба на девять дней, девять пар трехов[11] девять пар чулок, благословила Мгерова сына.
— Иди, сынок! — сказала она. — Иди к дядям, иди в страну своего отца. Да хранит тебя господь!
Тут Мсра-Мелик поднял меч и сказал:
— Э, нет! Давид должен сначала пройти под моим мечом, только тогда отпущу я его в Сасун.
— Чтобы я прошел под твоим мечом? Как бы не так! — молвил Давид.
— А что ж тут плохого, Давид, если ты пройдешь под мечом? — вмешался визирь. — Пройди, а потом ступай себе с богом в Сасун.
— Не пройду! — объявил Давид. — Мсра-Мелик для того заставляет меня пройти под его мечом, чтобы впоследствии, когда я подрасту, я не поднимал меч на него, чтобы он поднял меч на меня, а я чтобы не трогал его. Пусть хоть тысяча Мсра-Меликов потребуют этого от меня — не пройду! Я скорее под покрывалом моей матери пройду, только не под мсырским мечом!
— Так ты не пройдешь под моим мечом? — заревел Мсра-Мелик.
— Не пройду, — отвечал Давид. — Что хочешь делай со мной — не пройду!
Тут визирь взял Давида за руку, чтобы под мечом его провести. Но Давид увернулся, прошел мимо меча, задел мизинцем за камень — из камня искры посыпались.
Мсра-Мелик ужаснулся.
— Давид еще малыш, а что вытворяет! — молвил он. — Дай подрастет — весь мир разрушит!
Тут Исмил-хатун и визирь пали к ногам Мсра-Мелика, начали просить его, убеждать: Давид, мол, еще несмышленыш, да к тому же блажной, пусть себе идет в Сасун, и мы от него избавимся.
⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀
⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀
⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀
У Батманского моста
⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀
⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀
В Мсыре проживали два пахлевана: Батман-Буга и Чарбахар-Ками. Мсра-Мелик позвал их и сказал:
— Уведите Давида за семь гор, на Ватманский мост. Там убейте Давида, а капу[12] его намочите в крови и мне принесите, чтобы я выпил эту кровь и душу отвел.
Пахлеваны собрались в дорогу. Давид поцеловал Исмил-хатун руку, попрощался с ней и пошел.
Долго ли, коротко ли, вот уже и пять, вот уже и шесть дней находятся они в пути. Батман-Буга и Чарбахар-Ками всё ищут, где бы им удобнее Давида убить. А может быть, просто рука у них не поднимается на Давида?
Давид ни словом не обменивался со своими провожатыми. Не по дороге шел, а сторонкой, то опережал пахлеванов, а то отставал, бегал по горам и долам, камешки пошвыривал, через кусты перепрыгивал, птиц-зверей пугал, с пути сбивался, блуждал…
Пахлеваны усядутся при дороге, сами хлеб жуют, а Давиду не дают. Давид съедобные травы собирал, кореньями питался, перепелок и зайцев ловил, убивал, насыщался. Не смотрел из рук пахлеванов, хлеба у них не просил.
Так шли они, шли и наконец дошли до Ватманского моста.