Поехал в Сасун царь алепский и сказал Горлану Огану:
— Помоги нам, Оган, умоляю тебя! Из Туранской земли пришел удалой пахлеван и перебил все наше войско. Мы слыхали, что у вас в Сасуне много смельчаков. Пошлите одного из них — пусть он убьет нашего недруга. А мы (вам за это семь больших городов отдадим.
Горлан Оган, ничего не подозревая, обратился к Пачкуну Верго:
— Верго! Давай пошлем им в помощь Парой-Астхика, а за это семь городов себе возьмем, присоединим к Сасунской земле.
Парон-Астхик, сын Пачкуна Верго, был могучий и доблестный пахлеван. Вскочил он на боевого коня, булатным мечом опоясался и стрелой полетел на поле боя.
Давид пришел к Хандут-хатун и сказал:
— Хандут! Завтра я на бой пойду.
— Ты устал, Давид, — сказала Хандут-хатун. — Не ходи на бой. Я вместо тебя пойду.
— Нет, Хандут, я тебя не пущу! — сказал он. — Я пойду на бой. Но поклянись мне, что из дому ты не выйдешь, двери не отворишь, окна не отворишь и не взглянешь на бой.
— Пусть будет по-твоему, — сказала Хандут-хатун. — Я двери и окна закрою, дома посижу, рукодельем займусь.
На заре Давид снова ринулся в бой.
До полудня сражался он с Парон-Астхиком. Давид узнал своего родственника, а тот его не узнал. Давид бил шутя, Парон-Астхик бил изо всей мочи.
Внезапно отблеск меча проник в покой Хандут-хатун.
«Что это? Никак не пойму, — сказала она себе. — Ведь сейчас не ночь, лунный свет проникнуть в комнату не может, и туч на небе нет, молнии сверкнуть неоткуда. Что же это за луч играет у меня в комнате?»
Не утерпела Хандут-хатун, встала, раскрыла окно. Смотрит: могучий всадник на лихом коне кружит, над головою Давида булатным мечом машет — искры так и сыплются. Хандут была умница, грамоте хорошо знала. В старинных книгах ей довелось прочесть, что Давид погибнет от руки сородича своего, и тут она догадалась, что это двоюродный брат Давида машет у него над головою мечом. Заметила Хандут, что Давид бьет шутя, а Парон-Астхик — изо всей силы-мочи, что для него это бой не на жизнь, а на смерть. Взяла Хандут-хатун саз и запела:
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Услыхал Давид голос Хандут.
— Ох-ох-ох! — воскликнул он. — Вот она, женская стойкость! Я знал, что ты дома не усидишь.
Как скоро Давид удостоверился, что двоюродный брат и впрямь хочет его убить, ударил он его мечом-молнией, коня его рассек пополам, а самого Парой-Астхика опрокинул.
Парон-Астхик издал предсмертный стон:
— Ах!.. Я пал от руки своего родича.
— Ой, ослепни мои глаза! — вскричал Давид. — Убил я своего двоюродного брата! В Сасуне есть старинный обычай: когда кто-нибудь из нашего рода умирает, он должен положить голову на колени к родственнику своему и тогда уже душу богу отдать.
Соскочил Давид с коня и положил голову родича к себе на колени. Парон-Астхик притих, потом захрипел и испустил дух.
Увидел Давид, что Парон-Астхик отошел, и в то же мгновенье без чувств упал на его неподвижное тело. Враги бросились на Давида. Но Конек Джалали грозно кружил вокруг своего хозяина и не подпускал к Давиду врагов.
Наконец Давид очнулся, тотчас вскочил на коня и напал на врагов. Враги в ужасе разбежались.
— Не бегите! — крикнул им вслед Давид. — Скажите мне только, где ваш царь, и я вас не трону.
Войско остановилось.
— Наш царь Бап-френки удрал, — отвечали беглецы, — ускакал на запад, в свой город.
Давид примчался в тот город и велел передать Бап-френки: пусть, мол, выйдет, Давид хочет с ним побеседовать.
Вышел к нему Бап-фревки, смотрит — Давид верхом на Джалали, словно крепость на крепости. Испугался Бап-френки и бросился бежать.
Давид его догнал, поймал, отрубил ему голову, затем возвел на престол другого царя и сказал горожанам:
— До конца ваших дней не воюйте с нами. А если царь ваш, визирь или еще кто-нибудь станет вас утеснять, пошлите мне грамоту, и я за вас заступлюсь.
В ответ горожане дружно воскликнули:
— Твое слово — закон!
После этого Давид возвратился на поле боя и объявил войскам:
— Я убил вашего царя. Возвращайтесь домой, живите мирно и впредь войной на нашу страну не ходите.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Давид восточного царя убил, западного царя убил, оханского царя убил, тоханского царя убил, остальные бегством спаслись, по своим краям разъехались.