Итак, по Юму, причинность существует, но только как способ соединения перцепций в области психики. Поэтому Юм определяет причинность вообще как «принуждение духа» переходить от одной перцепции к другой. Отсюда вытекает и способ каузального истолкования всех наук: они подлежат, так сказать, переводу на психологические термины и должны стать разделами общей науки о духовных процессах. Это равнозначно тому, что наукам предписывается описывать только переживаемые людьми явления, вплетенные в структуру их эмоций и влечений, и за эти рамки выходить запрещается. Иначе говоря, ученые-специалисты обязаны стать феноменалистами-агностиками.
Указанную выше интерпретацию Юм осуществил сам применительно по крайней мере к четырем наукам — гражданской истории, этике, истории религии и в зачаточном виде к математике. В очерке о том, что политику можно сделать наукой, он выдвигает соответствующий проект и в отношении к теории государства и права, сравнивая ее в ее будущем состоянии с химией.
«История Великобритании» написана Юмом как своего рода характерология, в которой ход исторических событий и поступки участвующих в них дипломатов, полководцев, вождей определяются их различными психическими склонностями, складом мышления, темпераментом и подверженностью религиозной экзальтации или же, наоборот, отвращением к ней. Математику Юм истолковал как продукт конструирующей силы воображения, а естествознание — как упорядоченные ассоциации впечатлений и идей. Этот его взгляд на точные и специальные науки не так уже сильно отличается от позднейших воззрений неопозитивистов, которые находят в науке лишь разные варианты упорядочения чувственных данных, и даже экзистенциалистов, для которых всякая наука имеет дело только с человеческим сознанием.
Что касается тех трансформаций, которые Юм совершил с этикой и историей религии, об этом ниже. В концепциях современных нам «философских антропологов» и «эмотивистов», утверждающих, что наука субъективна, юмистские мотивы несколько ослаблены и приглушены, но они живы. Впрочем, эти мотивы и у самого Юма в его зрелых эссе стали несколько «умереннее». Юм приноровил их к умонастроению далекой от философии буржуазной публики и придал им роль средства, упорядочивающего психологию повседневной жизни. В сочинениях же Юма по критике религии изменение акцентов пошло по противоположному направлению: здесь он рассуждает о психологических детерминациях религиозных иллюзий вполне в духе материализма XVIII в. Так, решительно отрицая возможность чудес, он ссылается на строгое единообразие причинно-следственных отношений в природе.
Как оценить учение Юма о причинности? Он был прав в тех случаях, когда критиковал ограниченно-метафизические представления о каузальном воздействии как об однолинейной передаче толчка, нажима и т. п., которые бытовали среди ученых и философов XVIII в. Прав был Юм и в том, что в основе представлений о причинности у не искушенных в науке и поверхностно смотрящих на вещи людей порой оказываются ассоциативные связи.
Но Юм был не прав, полагая, что наука его времени ни в чем не вышла за пределы механического схематизма. Ведь уже учение Ньютона о всемирном тяготении и его закон равенства действия и противодействия раскрывали новые горизонты понимания каузальности, о существовании которых Юм и не подозревал.
В целом концепция причинности Юма поверхностна, чисто описательна, созерцательна и пассивна, и все это потому, что она построена на неверной и зыбкой почве агностицизма. Современный нам шотландский комментатор Юма Э. Флю довольно метко обозначил ее как «позицию паралитика». Это не помешало, впрочем, тому, что все неопозитивисты XX в. положительно оценили юмистскую концепцию причинности и приняли ее на вооружение. Если что они и устранили из нее, так это признак временной последовательности. М. Шлик и Б. Рассел пришли к убеждению, что все равно, считать ли, что прошлое есть причина будущего или же, наоборот, будущее есть причина прошлого, важно лишь то, что мы можем «калькулировать», то есть логически выводить следствия из математических формул законов чувственных явлений. Речь здесь идет о таких следствиях, которые поддаются прямой или косвенной эмпирической проверке, а значит, сопоставлению с будущими ощущениями субъекта.