А через пару месяцев, ранним вечером, телефонный звонок: "Мишенька, дорогой, кажется, я шагнул, наконец, вверх по лестнице, назло всем бесам Америки! А? Ты о чем? Да что у тебя за странная семитская привычка, выстреливать сходу целую обойму несуразных вопросов - "какая?", " где?", " сколько?". На столе стоит уже полный хрустальный шкалик. Приволок его в свое время из Киева. Придешь, и все узнаешь. Так, что жду"
Зашел к тебе, и сразу мое внимание было приковано колоритной пестротой умело и аппетитно сервированного стола. Голубые рюмки и тарелки с золотой каемочкой. Бокалы для воды. Аккуратно разложенные бумажные салфетки, круглая, красивая тарелочка с углублениями под специи, аккуратно уложенные сахарные огурчики, селедка, капустный салат, нарезанная ломтиками буженина... Я пожираю выставленные яства жадными глазами и никак не могу поверить, что ты способен сотворить такое чудо. Мигнул в сторону спальни и кухни и шепотом: "Чтоб мне провалится на этом самом месте! Не иначе, как у тебя дама?"
"Опять Одесские замашки. Сразу тебе, чтобы все узнать. Садись. Что тебе лучше? Сосисочки? Прекрасные, охотничьи из русского магазина. Пить будешь? Водку, коньяк?"
Сидим с тобой. Сначала новость, - уходишь, слава богу, из своей проклятой почты. Поработал полтора года и не получил таки ни одного дня оплаченного отпуска. Два года убеждал этих форменных свиней-сортировщиков в том, что мусор после ланча и обеда бросать надо в мусорный ящик. И тщетно. Теперь - завод. Сборка электронных плат. Работа только в ночную смену. Начало смены не постоянно. Прибыли комплектующие, звонят по телефону, приезжай. Не прибыли, остаешься ночью дома в полудремотном ожидании звонка. А на следующий день голова гудит, как машина скорой помощи и ничего тебе не мило. Но зато, шесть с половиной доллара в час! "Понимаешь, или нет? На целых полтора больше! - И размечтался ты, - машину поддержанную себе куплю, будем ездить с тобой на рыбалку и на море, купаться".
Растущее после каждой следующей рюмки охмеление отметало прочь скверну и мрак повседневной жизни, и раскрывало свет и теплоту души. И ты говорил и говорил долго, устало, со смаком, не торопясь. С длинными паузами, чтобы осмыслить для себя все новые и новые приятные для тебя стороны близких тебе людей, событий, предметов, которые ты для себя на ходу открывал.
"- Малая, - говорил ты с ударением на второе "а", мелко кивая головой и всматриваясь куда - то в далекую точку, - внученька моя. Не успел я заболеть... Она уже здесь. Водит уже машину. Купили ей японскую. Конечно, хватает волнений на этот счет. В особенности сваты, места себе не находят. Чего ты хочешь, единственная. Стройная, высокая, красивая. А какой доклад сделала недавно в университете. Сваты то мои, - люди ученные, доктора наук. И не просто доктора. Бабушка Лиза в России была одним из ведущих педиатров страны. Так она, как прочитала доклад, прямо таки ахнула. Это же докторская диссертация! Что тебе, дорогой сказать!? Конечно, для одного этого и стоило внучке подарить новую родину. Закончит она третий курс и подарю ей свою коллекцию марок. Да, извини, пожалуйста, ты их еще не видел. И сейчас еще не могу тебе показать. С тех пор, как приехал... Уже пятый год идет... Все некогда. В этой стране одни только письма и адвертайсы прочитать, и, к стати, разобраться еще в английском существе их содержания, - еще одну, дополнительную жизнь иметь надо. Так, что марки мои лежат до сих пор не распакованные. Еще в Киеве мне предлагали огромную сумму за них. Я там был известным коллекционером среди своих коллег. Участвовал даже в республиканских выставках. С каким трудом и хитростью я вывозил ее из страны! Тысяча и одна ночь. А здесь? Нашел я тут одного любителя, который хотел ее посмотреть и может быть даже купить. Но я испугался, что проявлю слабость... и соглашусь. Жизнь то давит. И еще как! Однако было бы неслыханным кощунством распрощаться с таким фамильным богатством. Это сейчас в новой стране, где на карту ставится вопрос, быть или не быть, не до этого... А там, бывало устанешь за день, набегаешься по учреждениям, наслушаешься всяких гадостей, но, оказавшись поздним вечером в атмосфере тихого домашнего уюта, откроешь свои альбомы и путешествуешь по странам и весям огромного, удивительного мира. Тут тебе и история и география и политика и бездна забавных рассказов об аномальных марках, стоящих миллионы, о коллекционерах с мировым именем, о выдающихся мировых выставках... Э, друг, ты, мне кажется, уже малость перебрал, а я нахально заболтался и надолго. Я вижу, склонился набок и смотришь на меня сквозь щелочки своих зеленых глаз. Могу постелить тебе здесь на диване. Белье свежее, только сегодня постирал. Поспи часок. Подождет тебя жена дома. Ничего с ней не случится. А я тем временем посмотрю телевизор. Хьюстон то наш имеет шанс стать чемпионом по баскетболу. Вчера до поздней ночи, часа три смотрел..."
Когда же мы оба через некоторое время были уже совсем хороши, ты, свесил хмельную голову к столу, и взялся опять за то, что постоянно было у тебя на поверхности: " И чего они там медлят с парнем? Отпустили бы его одного, если сами не желают ехать. Это ведь будущее светило!" Покачал головой туда - сюда и с сердцем опустил сжатый кулак свой на край стола. Печально зазвенело тонкое стекло рюмок и стаканов.
Теплый солнечный день. Купленный тобой месяц назад сияющий на солнце "Бьюик" и ты рядом. Тоже сияешь. От счастья. Но говоришь другое:
" Нет, Мишенька, не одолеть мне этой машинерии. Куда мне. Вот уже месяц, как учусь, и никак. Не отважусь, так, чтобы сам". - При этом глаза твои, воспаленные постоянной бессонницей ночных смен, блестят безжизненным стеклянным светом.
Но сдавать на права едем. И, к моему удивлению, твоя дотошность побеждает страх и, слава богу, с первого захода экзамен на вождение успешно сдан! Возвращаемся домой. На твоем лице абсолютно никакого восторга. Уперся руками в руль и настолько фальшиво-серьезно, что не трудно догадаться, - за этим бурлит огромная радость, которая глубоко скрывается, чтобы не сглазить победу. Но что - то или кто - то все таки сглазил и ты, на выезде на улицу стал, но слишком далеко вперед выдвинул машину. И я говорю: " Сдай назад!". Переключил, нажал и так, что подъехавший сзади трак чуть не подпрыгнул от удара. Откуда - то взялся полицейский, жующий на ходу сендвич. Вышел из трака мексиканец.