Выбрать главу

   «Русская сувенирочка» процветала. Ладины поделки были так хороши, что расходились далеко за пределы города и области. От лохматых котов с милейшими, и в то же время шкодливыми мордочками млели и старые, и молодые. Поэтому огромная армянка потребовала забыть про остальное. По её авторитетному мнению, то, что не продавалось ошибка! А кто этого не понимал неудачница и пустое место. Лада не хотела понимать, но её мнение никого не волновало. Вскоре ярлыки котов украсила фамилия известной московской художницы. Правда, та об этом даже не догадывалась...

   То, что Викторыч отец шефа, настолько поразило Пашу, что он не сразу понял, отчего всё вертится перед глазами. Звук словно опоздал за сотрясшим мерседес ударом, и начал скрежетать и скрипеть, когда салон уже наполнили битые стёкла. Они медленно крутились, ударялись об подголовники, пружинили от обшивки потолка, но падать не собирались. Впереди потемнело, и остатки лобовухи перегородила никелированная решетка радиатора огромного грузовика. Легковушку тащило назад, продолжая мять и корёжить, а Паша пораженно застыл, будто попал внутрь фильма. Всё, что происходило вокруг, казалось нереальным и бессмысленным. Ремни жали на плечи, пытаясь вдавить в сиденье, а низкий гул резал наискось, разрывая внутренности, пока осколки не посыпались на пол. Машина закрутилась, подскочила и ударилась об землю, окончательно остановившись.

   Защелку не заклинило. Нащупав её, Паша вытянул ремень и выскользнул через окно, стараясь не цепляться за осколки. Он даже не заметил, когда ударился головой и рассек кожу на затылке. Кровь уже лилась в глаза и мешала понять, что случилось, где он и что делать дальше. Привёл в себя, только стон Викторыча. Мерседес помяло, но он, кряхтя, дёргал ручку и упорно пытался открыть водительскую дверь, что-то бормоча под нос. Паша подполз ближе и потянул. Ремни не поддавались, но в заднем кармане джинсов всегда лежал маленький перочинный ножик, для курьера вещь незаменимая: со скотчем и упаковкой вечная проблема. Резаться ремни тоже не хотели, пришлось пилить под аккомпанемент стонов. Викторыч то скулил, то ругался, то шипел, уставившись стеклянными глазами вдаль, и не реагировал, даже когда его вытащили через окно и волоком потянули к дороге. Там уже остановилось с десяток машин, а где-то вдалеке озабоченно орали сирены. Сдав свою ношу, Паша вернулся за сумками с документами.

   Вечером позвонили из «Русской сувенирочки» и потребовали немедленно прибыть в офис. У секретарши был такой испуганный голос, что Лада раскошелилась на попутку, чтобы добраться побыстрее.

   На её немой вопрос бледный охранник только пожал плечами, поэтому пришлось идти в кабинет огромной армянки не подготовленной. На стук никто не ответил, и Лада, набравшись храбрости, вошла без приглашения. Хозяйки ООО не было, но в кожаном кресле сидела приятная молодая женщина в дорогой, даже на вид, одежде, с искристыми сережками в ушах и блестящими перстнями на тонких пальцах.

   Они долго смотрели друг на друга. Одна растерянно, вторая изучающе.

   Гостья представилась первой. Улыбнулась и сообщила, что она та самая Анжелика Небесная, и поскольку тут бесстыже пользовались её раскрученным именем, стало быть, все «сливки» достанутся ей.

   Лада испуганно кивнула. Ей уже мерещилась тюрьма, ватник с номером и сокамерницы без зубов, но у Небесной были другие планы. Она показала рисунок, спросила «твой?» и, получив утвердительный ответ, объявила, что не собирается раскидываться такими талантами, но и рассусоливать тоже не планирует. Хорошие художники стоят денег, но быстро теряют в цене, поэтому на сборы ровно два часа. В Москве всё делают стремительно, а извиняются и просят только отсталые интеллигенты, которые, как пережитки прошлого, уже ползут на самые дешёвые кладбища.

   В дорогую частную клинику с золотой табличкой «Авиценна» Пашу не пустили, поэтому он расхаживал у крыльца под пристальным взглядом подтянутого охранника. Шеф завернул скорую и привез своего отца-водителя туда через тридцать минут после аварии, но операция длилась уже второй час. Когда так долго, значит, что-то серьезное, с ерундой давно бы закончили. С самим Пашей никто не церемонился, дали ватку с перекисью и отправили отдыхать и набираться сил, но он не бросил единственного друга. Нервничал и стирал ботинки об асфальт, мелькая перед крыльцом.

   Шеф спустился, когда стемнело. Удивленно сощурился в наползающий мрак и махнул рукой. Объяснил, что с Викторычем всё в порядке, и это хороший признак. Главное быстро оказали помощь, если бы пролежал в машине лишние минуты, могли и не спасти. А еще потребовал прийти к нему в кабинет завтра утром и, ссутулившись, сел в замену разбитому мерседесу, представительский «БМВ».

   И чего Викторыч говорил, что они не особо ладят? Когда отношения натянутые, забывают с днем рождения поздравить, не то, что лечение оплатить.

   В Москве Ладе не понравилось гигантская выгребная яма с копошащимися белыми червями. Звуки, запахи и рябь от рекламных вывесок, всё пугало и вызывало отвращение. Первые дни она прожила над огромной мастерской Небесной на улице Рождественка, в крошечной мансарде под покатой крышей. Дождь бесконечно лупил в наклонное окно, размазывая по стеклу масленые разводы. Хотелось собрать жалкие пожитки и сбежать, но страх сковывал и заставлял сидеть смирно. Работать не получалось. Вдохновение исчезло, и милые коты выходили уродливыми, даже жуткими.

   От непрекращающегося гудения машин сбежал сон, под глазами пролегли глубокие черные круги, а движения стали медленными и неловкими. Мысли постоянно возвращались в Тамбов. Перед глазами стояло, как огромная армянка отсчитывает деньги в качестве компенсации Небесной и кивает на Ладу забирай, словно на вещь. Поэтому, она чувствовала себя рабыней и тряслась каждый раз, когда хлопала дверь в подъезде.

   Её новая хозяйка появилась только на третий день. Хмурая, всклокоченная, со съехавшей на висок стрелкой. Взглянула из-под кривой челки и надула губы. Сказала, что нельзя так над собой издеваться и нужно срочно расслабиться. Потому как всем известно, что к напряженным людям музы не приходят.

полную версию книги