Но Бен не обратил внимание на ее тянущиеся руки, возобновив свои поиски в поисках неуловимой третьей татуировки.
— Ах. Наконец-то нашел. По крайней мере, это я знаю. Но скажи мне.. почему морской конек? – поинтересовался он, рассматривая крошечного, но очень четко вырисованного конька, украшающий подъем ее правой ноги.
Она все еще изо всех сил пыталась вернуть дыхание, голова плыла от по истине сказочного орального секса, который он ей продемонстрировал только что.
— Мне нужна минутка, хорошо? — с трудом выдохнула она. — Прийти в себя.
Он усмехнулся, отпустив ее лодыжку и обхватил ее руками, прижав к себе.
— Хорошо? Обморок после оргазма.
— Намного лучше, чем хорошо, Голубые Глаза, — прошептала она, лаская его сжатый подбородок. — Явно не из этого мира, чертовски удивительно. У тебя… ах, определенно талант. Или может намного больше опыта, чем у моих предыдущих партнеров.
Бен поморщился.
— Сомневаюсь. Не забывай, что я тоже учился в институте, и почти каждый мой сосед был большим мужиком. Так что у меня такое чувство, что у парней, с которыми бывала ты, скорее всего, гораздо больше зарубок на ремнях, чем у меня.
— Хорошо. Может опыт — это не правильное слово? — согласилась она. — Давай подберем более правильное слово к твоим действиям. Как насчет эксперимента? Искусства? Или как насчет инстинкта или мастерства, может…
Он прикрыл двумя пальцами ее губы.
— Как насчет того, — предложил он низким, сексуальным голосом, — что я просто встретил правильную женщину, позволяющую раскрыть мне все свои таланты?
Лорен ухмыльнулась, особенно когда он раздвинул ее бедра и начал медленно входить дюйм за дюймом в нее.
— Я бы сказала, что это напоминает немного хвастуна. — Она громко ахнула, как только он внезапно, жестко совершил толчок, полностью похоронив свой пенис внутри нее. — Но это, ооо… Боже, ооочень хорошо… ты продолжаешь заставлять меня… оооо… чувствовать себя потрясающе, даже словами не описать как, об этом даже нельзя было мечтать.
Бен захватил ее рот поцелуем, продолжая таранить членом жесткими, глубокими толчками.
— Я не хвастаюсь, — шептал он между поцелуями. — Я не собираюсь скармливать тебе всякое дерьмо, Лорен, или лгать. Но меня ничто не может радовать больше, что ты продолжаешь чувствовать себя таким образом. И, как ты напомнила мне ранее, мне стоит компенсировать целый год с тобой, не так ли?
На этот раз она попыталась как-то пошутить, но по существу ей не совсем удалось, потому что то, ее ощущения становились с каждой секундой более сильными, она не могла говорить.
Глава 3
Бен сделал глоток мягкого Каберне Совиньон, опираясь на перила террасы, наблюдая за ночным небом, вид которого был таким же потрясающим, как во время восхода, в полдень или на закате. Четвертый день пребывания в Биг-Суре клонился к закату, но всякий раз, когда он видел открывающийся перед ним вид, у него перехватывало дыхание, независимо от времени суток, было ли солнечно, туманно или темно.
Эти несколько дней были почти нереальными (похожие на главу вне времени) и он побаивался, что это волшебное время не продлиться вечно. Или даже дольше. Хотя у него не было определенного срока завершения своей статьи (одно из немногих преимуществ независимого журналиста), он не мог позволить себе торчать здесь неделями. Он должен был как можно быстрее закончить оставшуюся часть своего эссе, что влекло за собой, по крайней мере, еще десять остановок по маршруту по автотрассе 1 до его конечного пункта в Сан-Диего.
И хотя Лорен не нужно было возвращаться в университет еще несколько недель, но должны были вернуться ее родители из поездки по Шотландии и Британским островам в течение следующих двух недель. И у него было очень сильное предчувствие, что они совсем не обрадуются узнав, что у их дочери в доме гостит мужчина, у кого были всего лишь скудные сбережения на банковской карте, чтобы проделать оставшуюся часть пути.
Он неоднократно пытался купить продукты или пригласить ее на ужин, чтобы каким-то образом отплатить за гостеприимство, но Лорен каждый раз отмахивалась. Вместо этого, она была верна своему слову и нагрузила его обыденной рутиной – он отмыл ее грузовик от запекшийся грязи, кормил трех собак, которые, казалось, всегда быть голодными, а также гулял с ними два раза в день, мыл посуду после каждого приема пищи, помог заделать и покрасить пол на террасе, она обещала отцу позаботиться о нем еще до начала лета.
Но он все еще чувствовал себя халявщиком, особенно понимая, что вино, которое он пил, стоило тридцать долларов за бутылку, и стейки, которые они приготовили на ужин, были первоклассными. Он заметил за эти дни, что все в доме – мебель, постельное белье, посуда и т. д. на первый взгляд могли показаться простыми, но при ближайшем рассмотрении были очень высокого качества. Даже повседневная одежда, которую носила Лорен — майки, бикини, шорты, джинсы, шлепанцы – были известными высокостоящими брендами.
И тайком от Лорен, он навел справки о ее родителях, узнав, что Натали Бенуа считалась одной из величайших художниц своего поколения, и что ее работы обычно продавались за пятизначную сумму. Что касается отца Лорен, Бен решил, что Роберт МакКиннон был очень востребованным архитектором до его полу-выхода на пенсию всего пару лет назад. Бен также изучил сколько могла стоить недвижимость в этих местах, и пришел к выводу, что этот обманчиво простой, довольно маленький домик, с его потрясающими видами и окружающей природой, стоил более двух миллионов долларов.
Это лишь добавило некоторые штрихи к тому факту, что родители Лорен были миллионерами, и ее воспитание в эксклюзивном сообществе Кармеля заметно отличалось от его собственного, довольно тоскливого детства в Огайо. После того, как его родители развелись, а затем быстро обзавелись новыми семьями в новых домах, у Бена даже не было собственной спальни, он постоянно шатался между двумя домами, деля спальню с одним из своих сводных братьев или сестрой. Деньги всегда были проблемой, поэтому приходилось довольствовать малым. Мобильный телефон или ноутбук у него появился, когда он поступил в университет, работая на трех работах неполный рабочий день, чтобы оплатить расходы, не покрывающие стипендией и грантом.
И он также понял, что детство Лорен было намного счастливее с ее родителями и сестрой, которые любили и лелеяли ее. Он видел десятки фотографий, кучкой стоявших на столешницах и книжных шкафах, висящих на стенах, и каждая из них говорила о теплой, сплоченной и очень счастливой семьи. Любимая фотография Бена была, где Лорен было изображена со своей близняшкой, им примерно было семь или восемь лет. Лорен была одета в белый костюм для карате с фиолетовым поясом и стояла босиком. Джулия, которая была так похожа на свою сестру, что становилось даже жутко, была одета в розовый купальник, трико, короткую юбку-пачку и пуанты. Они широко улыбались, обняв друг друга за плечи, и Бен понял, что даже будучи маленькими девочками, они были великолепны.
Он сильно завидовал Лорен. О, не из-за ее богатого и столь очевидного образа жизни, которым она, без сомнения, наслаждалась всю свою жизнь. Нет, он завидовал, что у нее была такая любящая семья, она точно знала, что ее любили и лелеяли, чего у Бена никогда не было в его собственной жизни.
— Может мне открыть еще одну бутылку вина, или пришло время перейти к чему-то более крепкому?
Он улыбнулся, знакомый голос даже немного испугал его, и протянул руку, подзывая ее к себе.
Лорен не теряя времени, прижалась к его боку, обхватив руками за талию, он крепко обнял ее.
— Я в порядке, — тихо сказал он. — Объевшийся во время ужина. Не уверен, что смогу что-то еще съесть или выпить в данный момент.
Поддразнивая она ущипнула его за талию.
— Да, ты выглядишь так, будто набрал несколько фунтов. Хорошо, потому что ты был немного худой, как на мой вкус.
— Да? — он стал ей подыгрывать и ущипнул ее за задницу в отместку, посмеиваясь, когда она завизжала в знак протеста. — Ну, милая, каждая часть тебя на сто пятьдесят процентов мне нравится, так что ничего не меняй в себе.