Язык Бианки точен, безупречно ясен. Умело используя форму народной фантастической сказки, он вкладывает в эту форму познавательное научное содержание. Сочетание сказочного и познавательного является основным качеством творчества писателя.
Книги В. Бианки учат детей любить и, главное, беречь родную землю, вызывают горячий интерес к изучению ее богатств.
«... Может случиться, что вы, дорогие читатели, — обращается к ребятам Бианки в предисловии к книге «Лесные были и небылицы», — полюбите смешных и милых мохнатых и пернатых героев этих рассказов и сказок, и вам захочется увидеть их своими глазами... для этого надо только выехать за город или выйти за околицу... и вашим глазам предстанет многое из того, о чем рассказано в этой книге, и, может быть, такое, чего еще не видел ни один человек на свете».
Меняются времена года, улетают и прилетают птицы, цветут и отцветают цветы и деревья, — какие удивительные события и происшествия совершаются вокруг нас, а мы их подчас совсем не замечаем. И писатель каждой строчкой своих рассказов как бы говорит своим юным читателям: зорче смотрите, внимательнее наблюдайте, и природа откроет вам свои удивительные тайны. Книги В. Бианки учат любить и беречь родную землю, вызывают горячий интерес к изучению ее богатств.
Тема природы имеет огромное воспитательное значение в литературе. Знание природы, любовь к ней усиливают радостную привязанность человека к родной земле. Именно поэтому, быть может, в русской классической литературе так много места уделено изображению природы. Для очень многих читателей художественные рассказы о природе были первым толчком в выборе их жизненного пути. И в этом — большая заслуга писателей, учивших любить природу, бережно и внимательно относиться к живому прекрасному миру, который всюду и всегда нас окружает.
С Виталием Валентиновичем Бианки меня связывали долголетнее знакомство и дружба. Семьи наши нередко встречались. В те годы я много путешествовал и охотился. Виталий Валентинович настойчиво приглашал меня побывать в знакомых ему местах на севере Новгородской области. В письмах своих он соблазнительно описывал прелести тамошней природы и охоты.
В тридцатых годах с моими друзьями — известными охотниками Н. А. Зворыкиным и В. А. Митрофановым — я побывал в гостях у Бианки. Весною на реке Удине мы охотились на уток с подсадными, на тетеревиных токах, стояли на вальдшнепиной тяге. Совершали прогулки по окружным местам. Часто сиживали в небольшой рабочей комнате Виталия Валентиновича, из окна которой открывается широкий вид на холмы, леса и перелески обширного Черного болота, богатого всяческой дичью. Здесь мы вели задушевные беседы, шутили, пили чай у кипевшего самовара.
В те же годы, соблазненный красотой и богатством природы, вместе с семьею, ружьем и охотничьей собакой я приехал в уже знакомые мне места.
Хорошо помню долгую, покрытую бревенчатой гатью дорогу со станции Хвойной, сосновый болотистый лес, за которым открывались холмистые просторы валдайских отрогов, высокий, заросший соснами жальник-курган у самой дороги на берегу тихой реки. Помню деревню с развесистыми рябинами под окнами невысоких домов, крутые, заросшие лесом песчаные холмы, а дальше — зеленую пойму реки Удины, небольшую деревню Михеево, в крайнем доме которой жила семья Бианки.
Мне полюбились нетронутые охотничьи угодья, чудесная красота мест. В маленькой деревеньке Тумашеве на берегу озера с древним славянским названием Карабожа мы счастливо прожили два лета. Навсегда запомнилось это чудесное озеро, песчаные чистые берега, глубоко заросшие заводи, кишевшие рыбой. Над озером простирались холмистые, усеянные валунами поля, зеленели березовые перелески, темнел далекий бор. У самого берега озера выбивался из земли холодный ключ с прозрачной и чистейшей водою. Все здесь напоминало Новгородскую древнюю Русь: древние жальники-курганы, светлая гладь озера, отражавшая летние, высокие облака, старинная деревянная часовенка на берегу лесного озера, проселочные, заросшие муравой дороги. Недаром в эти места, на родину известного самородка петровских времен Посошкова, приезжал некогда писать свои этюды знаменитый художник Рерих, изображавший древнюю русскую старину.
Было что-то старинное и в самих жителях этих дальних мест, в их неторопливом говоре, обычаях и привычках. Всякое утро, просыпаясь на рассвете, слышал я доносившиеся с озера знакомые звуки. Это стучал о борт долбленого челна мой новый приятель — старик рыбак, загонявший рыбу в расставленную сеть. Кто знает — быть может, такие же звуки раздавались над гладью туманного озера тысячу лет назад, такие же долбленые легкие челны были и у древних новгородских рыбаков?.. О давней старине напоминали названия рек и глухих лесных озер и озерок, возле которых водилось великое множество непуганой лесной и болотной дичи.