Смоленская земля, на которой я вырастал, славилась богатством народного языка. И теперь у меня на полке над столом лежит книга нашего смоленского этнографа Добровольского, собравшего в Смоленском краю много песен, сказок, пословиц. Я обращаюсь иной раз к этой замечательной книге, нахожу в ней, как в золотой россыпи, драгоценные, ныне позабытые, народные слова.
Учась в реальном училище в Смоленске, я брал книги из школьной библиотеки. Детские книжки и журналы, в которых печатались слащавые рассказы, мало меня интересовали. Любимыми были книги о путешествиях. Я зачитывался Купером, Майн-Ридом, Жюлем Верном и Хаггардом. Книги о путешественниках и путешествиях особенно меня волновали. Я мечтал побывать в далекой Индии, плавать на красивых парусных кораблях, открывать Америку, защищать индейцев. Детские эти мечты впоследствии претворились в жизнь: я стал моряком, плавал по морям и океанам.
В более позднем возрасте я продолжал жадно читать и часто посещал смоленскую городскую библиотеку, где меня заметила женщина, выдававшая книги. Она удивлялась тому, что я отбираю серьезные книги, содержание которых она считала для меня недоступным. Я начинал читать философов, имена которых тогда были известны. Сознаюсь откровенно, не все было понятно мне в этих философских книгах, но я продолжал настойчиво читать.
По переезде в Петербург (реальное училище мне не удалось закончить) я часто ходил в читальный зал большой библиотеки, носящей ныне имя Салтыкова-Щедрина. Особенно любимыми мною стали в то время книги Н. В. Гоголя. Меня удивлял язык Гоголя, музыкальный ритм его прозы, народная верная речь.
В зрелом возрасте для меня особенно ценными стали книги Льва Толстого, проза И. Бунина, «Записки охотника» Тургенева, книги Аксакова, писавшего о русской природе. Но из всех книг по-прежнему самой дорогой остается прочитанная в детстве пушкинская книга.
Открытой и радостной книгой была для меня всегда родная русская природа, леса и поля, тепло родной нашей матери ери-земли. В шелесте лесной листвы, в плеске речных волн я слышал живые, незабвенные слова. Природа, народный язык и книги были моими учителями, сделали из меня русского писателя.
Жить без книги писателю невозможно. И сегодня я не представляю себе жизни без книги. В постигшей меня слепоте радуюсь каждой прочитанной мне вслух странице.
Генри Дэвид Торо
Есть особенные книги, встречи с которыми для настоящего читателя радостны и благотворны, как живые встречи с мудрыми редкими людьми, память о которых не угасает. Такова книга американского писателя и мыслителя, тончайшего наблюдателя природы и поэта Генри Дэвида Торо «Уолден, или Жизнь в лесу».
«Когда я писал эти страницы — вернее бо́льшую их часть, — я жил один в лесу, на расстоянии мили от ближайшего жилья, в доме, который сам построил на берегу Уолденского озера в Конкорде, в штате Массачусетс, и добывал пропитание исключительно трудом своих рук. Так я прожил два года и два месяца...»
Этими простыми словами начинается книга, многие страницы которой звучат и в наши дни вполне современно. Писатель Генри Дэвид Торо скончался в 1862 году, сто с лишним лет назад, в сорокапятилетнем возрасте, от чахотки. Его жизнь и деятельность необычайны. Торо жил в памятные для Америки времена, когда на Юге США открыто процветало рабовладельчество. Писатель Торо был мужественным защитником беглых рабов, у него они обретали защиту и кров. Он был другом своих соседей-индейцев, сохранявших наивные, детские черты и поэтические верования в силы природы, обреченных на голод и верное вымирание.
Торо не был отшельником, мрачным и недоступным анахоретом, не изображал из себя сказочного Робинзона. Он неизменно общался с людьми, посещавшими его уединенную хижину, хотя и отчетливо разделял их на глупцов и умных, на достойных и ничтожных.
Идолопоклонники доллара не признавали Торо, высмеивали его образ жизни, его поведение, называли бездельником и тунеядцем. Книги Торо, естественно, не имели успеха. Их читали лишь самые близкие друзья, редкие единомышленники. Первая книга Торо, напечатанная в количестве тысячи экземпляров, не нашла покупателей. Издатель вернул автору почти весь тираж. Показывая друзьям свою библиотеку, Торо шутил, что эта библиотека целиком состоит из его нераспроданных книг.