Некоторые из этих курганов были частично распаханы крестьянами. Иные курганы сохранились. Я наблюдал, как Николай Иванович раскрывает древние погребения, легкой кисточкой смахивает пыль и песок с найденных предметов. И пред нашими глазами появлялись изумительные вещи. Я видел, как под руками бережного археолога раскрываются тайны далеких времен.
По остаткам одежды, по бусам, височным кольцам было видно, как нарядно и красиво одевались в древние времена женщины. Их костяки свидетельствовали о стройности их и красоте.
Украшением женщин в древние времена служили бронзовые височные кольца, сделанные из янтаря ожерелья. Сохранилась часть шерстяной нарядной одежды. В мужских захоронениях мы находили оружие в берестяных ножнах, остатки более строгой одежды. И так же стройны и рослы были их костяки. По-видимому, предки наши умели красиво одеваться, создавать красивые вещи, вести счастливую и спокойную жизнь. В мужских захоронениях мы находили нередко иностранные варяжские монеты. Это доказывает, что они вели торговлю с заморскими странами, пробираясь на ладьях в Балтийское, Хвалынское и Черное моря, плавали на остров Рюген, где стояло общее для всех божество. Нужно было много времени, труда и заботы нашим предкам, чтобы хоронить своих мертвецов.
На полке у меня хранятся височные кольца женщины, погребенной много веков назад. Как красивы, изящны эти бронзовые кольца, с каким искусством и вкусом выполнен украшающий их орнамент. Я любуюсь на височные кольца неведомой женщины, стараюсь представить далекую, непонятную нам жизнь.
Особенно много древних могил-захоронений сохранилось возле старинного города Смоленска. Часть этих могил раскопана. Но и теперь ведутся раскопки, открывающие нам тайны далекого прошлого русской земли.
Клад
Помню опрятную, с бревенчатыми сосновыми стенами комнатку моего дядюшки Ивана Никитича Микитова, пользовавшегося большим уважением у окрестных крестьян. В комнатке стоял письменный стол мореного дуба, чистенький ясеневый комод и небольшой у стены шкапчик, в котором хранились редкостные предметы. В шкапчике стоял древний, потрескавшийся глиняный горшочек, наполненный старинными копейными деньгами...
Это был древний клад, который в весеннее половодье отмыла в песчаном крутом берегу наша небольшая речка Гордота. Клад этот Ивану Никитичу принесли в подарок наши крестьяне. Почти весь глиняный горшок был наполнен маленькими неправильной формы монетами с изображением Георгия Победоносца с копьем в руке. (Слово «копейка», копейная денежка, произошло от слова «копье», которое держал в руке сидевший на коне Георгий Победоносец.)
Я любил заходить в чистую дядюшкину комнату, любоваться хранившимися в ней предметами: вылитым из чугуна старинным письменным прибором с песочницей (раньше написанное чернилами письмо посыпали чистым песком вместо промокательной бумаги), двумя чернильницами, чугунной уральской пепельницей, изображавшей коровью голову с растопыренными рогами, шкатулками и выточенными из карельской березы письменными принадлежностями.
Некогда, в молодости, Иван Никитич служил конторщиком у сына знаменитого историка Михайлы Петровича Погодина. Имение сына Погодина — Гнездилово — находилось в Ельнинском уезде Смоленской губернии и раньше принадлежало жене молодого Погодина, дочери генерала Болховского, героя Отечественной войны с Наполеоном.
В Гнездилово к сыну иногда приезжал сам старик М. П. Погодин. Встречаясь с Иваном Никитичем, почтительно останавливавшимся у дороги, старик Погодин шутливо говорил ему: «Ты стал, и я стал. А дело кто будет делать?» Молодой расторопный конторщик полюбился старику Погодину, и он иногда возил его в Москву, показывал свое знаменитое древлехранилище, сюртук Пушкина, простреленный на дуэли, хранившийся под стеклянным колпаком, показывал нарядную жилетку Гоголя и многие другие предметы. На память о себе М. П. Погодин подарил Ивану Никитичу с собственноручной надписью свою книгу «Простая речь о мудреных вещах».
Никто не знает теперь, куда подевался сюртук Пушкина и гоголевская жилетка. Растаскано по рукам погодинское древлехранилище. Быть может, под влиянием Погодина у Ивана Никитича сохранилась любовь к старине, древним предметам, к старинным книгам в тяжелых кожаных переплетах.
Знаком был Иван Никитич некогда и с родственниками Лермонтова. Он рассказывал мне, что увидел у Арсеньевых подлинные рукописи Лермонтова. Над кроватью Ивана Никитича висела большая картина, нарисованная черным карандашом, изображавшая гвардейского офицера в остроконечной каске. Эту картину подарили Ивану Никитичу барышни Арсеньевы, учившиеся рисовать.