А каким чудом казались мне тогда эти деревенские и сельские лавочки, наполненные незатейливым товаром! В них пахло дегтем, селедками, кумачом, рогожами, хомутиной. Пахло сложно и от самих лавочников-мещан, занимавшихся в деревнях торговлей, скупавших у мужиков лен и пеньку, продававших товар в долг под проценты. Их-то в те времена и называли обычно кулаками. Таких лавочек и постоялых дворов всего больше было у железнодорожных станций, где селился торговый мелкий люд, росли, ширились новые железнодорожные поселки.
Мы останавливались у сельской лавочки, чтобы накормить лошадь, поесть и отдохнуть с дороги. Встречал нас хозяин — худой и костлявый мещанин в потертой жилетке с обвисшими карманами, в ситцевой голубой с белыми крапинками рубахе, с выпущенным из-под жилетки подолом. Мне памятны фамилии и прозвища деревенских торговцев-мещан. Были среди них Почечуевы, Буланцевы, Рукосуи. Отчетливо помню их ладные, обшитые тесом домики под железными крышами, выкрашенными красной и зеленой краской, резко выделявшимися среди деревенских соломенных крыш, широкие дворы с навозными лужами в радужных кругах, резные или застекленные парадные крылечки, кружевные деревянные наличники и карнизы.
Отец распрягал потную лошадь, отгонявшую хвостом несметную рать оводов с изумрудными головами и злых серых слепней, задавал ей корм. Мы поднимались по небольшому парадному крылечку, входили в прохладные, с крашеными полами комнаты, с темной божницей в углу, с кружевными на окнах занавесками. Я оглядывал комнаты, оклеенные обоями стены, на которых висели портреты царя и царицы в русских боярских нарядах, портрет священника с небольшой бородою, с наперсным крестом: Иоанн Кронштадтский. В рамках висели фотографии родных и знакомых, деревянно сидящих с вытянутыми по коленям руками. Тупы, безразличны были лица на этих засиженных мухами фотографиях, две-три из них непременно изображали покойников в гробах. В углу, на подставке, молодые фикусы, на окнах цветущая герань, в углу торчала труба граммофона. Над дощатым диванчиком висела гитара. Летом и осенью здесь полно мух, они жили в гитаре, и от их движения гитара звенела сама собою.
На столе, под запотевшим зеркалом, сердито кипел пузатый начищенный самовар. Отец достал заготовленные матерью закуски: хлеб, вареные яйца и ветчину. Мы пили с блюдечек чай, дули на горячую желтоватую воду.
С жадной остротой я наблюдаю толстую флегматичную хозяйку в капоте, хозяина. Меня поражает его пергаментное, скошенное лицо с бороденкой, торчащей редкими клочьями, его бельматый слепой глаз. Другой, здоровый, глаз светится лукавой живостью, глядит зорко и остро, все подмечая. Я уже слышал разговоры о нечистых делах Рукосуя, о торговле крадеными лошадьми, о других проделках, суть которых мне была непонятна.
Много перевидал я в моем детстве прасолов-мещан, разъезжавших по деревням, скупавших скот и телят. Нередко заезжали они и в наш дом. Были среди них острые на язык, очень подвижные и предприимчивые люди. Главной их особенностью было насмешливое, презрительное отношение к мужикам, уже и тогда меня оскорблявшее. Мужиков они называли сиволапыми дьяволами, торгуясь с ними, разговаривали на непонятном «кубратском» языке, из которого я запомнил лишь несколько елов. Помню, что лошадь называлась «волод», барин — «каврей», «хлить каврей» значило: едет барин. О проделках мещан над простодушными мужиками много наслышался я злых анекдотов.
Рассказывали, что зимой на городском базаре мещане-ямщики (тоже продувной народ), увидев подвыпившего простодушного мужика в овчинном тулупе, с восхищением глядевшего на городскую роскошь, как бы не обращая на него ни малейшего внимания начинали между собой таковский разговор:
— Знаешь, у этого мужика на левой ноге шесть пальцев!
Услыхав, что разговор идет о нем, все так же широко улыбаясь, мужик останавливался.
— Шесть пальцев?
— Шесть!
— Ах, туда твою так, — вмешивался в разговор мужик. — У меня шесть пальцев? Пять!
И простодушный мужик начинал разуваться на морозе, долго распутывал мерзлые оборы, развертывал суконные онучи, выставив на мороз голую ступню с шевелившимися пальцами, торжествующе говорил: