ЛОРА: Это не…
ГАС: Ладно.
ЛОРА: Это не философия, Гас. Это не настроение.
ГАС: Ладно.
ЛОРА: Это моя жизнь.
ГАС: Да.
ЛОРА: Это моя жизнь.
ГАС: И что я могу для тебя сделать, чтобы твоя жизнь стала лучше?
ЛОРА: У меня просто все время в ушах звучит мамин голос. «Доктор не может тебе помочь, Билл. Доктор больше не может тебе помочь.»
ГАС: Так. Я не поддамся. Я отказываюсь поддаваться. Я чувствовал себя так… хорошо, я… Как я могу убедить тебя, что все хорошо, что твоя жизнь хороша, что твоя жизнь — не хуже, что она ничем не отличается от той, что была вчера?
ЛОРА: Почему бы тебе не пойти одному, а я останусь и подожду этих людей?
ГАС: Да забудь ты об этих людях! На хуй!
ЛОРА: Закончу складывать вещи. А ты иди.
ГАС: Ладно. Заканчивай складывать.
ЛОРА: Я все равно не проголодалась.
ГАС: Хорошо.
ЛОРА: Из меня сегодня паршивая компания.
ГАС: Так. Нужно упаковать эту вертушку для компактов. А эти коробки можно уже скотчем заклеить. (Надевает куртку.) Я позвоню тебе перед тем, как мы куда-нибудь решим идти, и скажу, куда идем. На случай, если ты вдруг услышишь зов Жевунов. Ну что еще?
ЛОРА: Я просто подумала, что когда мы только с тобой познакомились, ты бы так не стал делать. И даже год назад.
ГАС: Что?
ЛОРА: Ты бы остался и подождал со мной.
ГАС: Я не хотел — я просто хотел — ох, ГОСПОДИ!
ЛОРА: А я говорю это не в упрек тебе, я просто…
ГАС: Что ж это тогда такое — форма похвалы? Выражение нежности? «Ты бы не стал так делать, когда мы с тобой только познакомились»?
ЛОРА: Я просто говорю, что все меняется. Все было лучше.
ГАС: Когда?
ЛОРА: В лучшие дни.
ГАС: Ты меня подставила, Лора.
ЛОРА: Я тебя не подставляла.
ГАС: Ты сама предложила остаться, а теперь обвиняешь меня в том, что я тебя бросаю. Мне кажется, что это, блядь, просто подло.
ЛОРА: Я не в этом смысле.
ГАС: Ну, может быть, настанет день, и я получу объяснение, в каком ты смысле. Когда дойду до последней главы, и все объяснится. Когда примчится этот ебаный гонец. (Она ничего не отвечает.) Ладно. Я пошел. Я позвоню тебе через некоторое время.
ЛОРА: Пока.
ГАС: Мне кажется… Ох блядь. Потом поговорим. (Выходит в левую дверь.)
ЛОРА снова садится на коробку и закрывает лицо ладонями. Затем подходит к проигрывателю для компакт-дисков у стены и включает его. Раздается тихая музыка. В левую дверь стучат.
ЛОРА: Гас?.. (ЛОРА открывает дверь ДЖЕКУ, 60 лет, в длинном поношенном пальто, на плечах — снежинки.) О. Здрасьте. Извините. Я думала, что вы мой муж.
ДЖЕК: Я просто хотел узнать, нельзя ли мне посмотреть квартиру.
ЛОРА: Конечно. Абсолютно. Заходите. (ДЖЕК сомневается.) Нет, в самом деле. Входите.
ДЖЕК входит.
ДЖЕК: Простите за беспокойство.
ЛОРА: Нет-нет, никакого беспокойства. Я же знала, что вы сегодня вечером зайдете.
ДЖЕК: Вы знали, что я приду?..
ЛОРА: Нам агент сказал. Я Лора. А — простите — вас как…?
ДЖЕК: Джек.
ЛОРА: Здравствуйте, Джек. (ДЖЕК в молчании озирается некоторое время.) На улице снег пошел, да? У вас все пальто обсыпало. (Нет ответа.) Джек?..
ДЖЕК: Да. На улице снег пошел. (Продолжает осматривать комнату.)
ЛОРА: Знаете, я почему-то думала, что вас будет двое. То есть, мне сказали, что там семейная пара.
ДЖЕК: Нет. Только я.
ЛОРА: Ага. Ну вот. Это она и есть. Гостиная. Очевидно. Камин. Который, к сожалению, не работает. Хотя некоторые заслонки в порядке. Потом есть еще спальня и небольшой кабинет дальше по коридору, а налево — кухня и ванная. (ДЖЕК стоит в центре комнаты совершенно неподвижно, закрыв глаза.) Ну вот, практически, и все. Если хотите взглянуть.