— Ясно. Мы заключили сделку. Если я проиграю, ты купишь мои акции за полную рыночную стоимость и ни пенни меньше. Но я не собираюсь проигрывать.
Она широко улыбнулась. Вся ее прежняя уверенность ослабла.
— В таком случае… Нам лучше пойти и представить тебя совету. В конце концов, многие из них понятия не имею, кто ты такая. Ты готова? — Он указал на дверь, сохраняя между ними приличную дистанцию.
— Готова. — Она прошла к двери и подняла свою сумку, небрежно повесив ее на руку. Отлично. — Есть еще кое-что. Мне негде остановиться, а наличных и кредитных средств у меня не так много, и все это не так уж весело, как я думала. Могу я остановиться в своей старой комнате в доме? Только на несколько недель? Думаю, Роза тоже хотела бы этого, — добавила она, возможно, не слишком разумно. Лука оперся руками о стену по обе стороны от нее, пригвоздив ее к месту.
— Не дави на меня, Минти. Даже не пытайся снова играть со мной. Считай это предупреждением.
— Мне понимать ответ как нет?
Он резко отпустил ее.
— В твоей комнате все по-прежнему с тех пор, как ты уехала. Джио настоял. Ты будешь сама за собой убирать и готовить. И не попадайся мне на глаза. Ясно?
— Как нельзя лучше, — сказала она.
Она подобрала сумку и смиренно проследовала за ним из комнаты, стараясь не смотреть на его длинные ноги и не видеть его сильной походки.
Глава 2
Лука наблюдал, как Минти шла впереди него в зал заседаний. Он видел много ее масок, но этот чопорный взгляд тихони был ему незнаком.
Какого черта она нервничает?
Большой зал все еще был пуст. Раньше зал был сеновалом, а теперь по всей его покатой крыше располагалось огромное окно, через которое проникал утренний свет. Сегодняшнее собрание, как обычно, должно было начаться с неформальной беседы за кофе, поэтому чашки и дымящиеся кувшины, тарелки с утренней выпечкой, свежими фруктами и другими разнообразными закусками уже были расставлены.
Одна тарелка явно выделялась среди традиционной выпечки, роллов и сыров: охлажденное блюдо с крошечными замороженными шариками розового, кремового и красного цветов. Лука весело наблюдал, как Минти взяла особенно заманчивую розово-кремовую закуску и, жадно проговорив: «О, отлично, еда. Я умираю с голоду», отправила ее в рот.
— Фу. — Поискав кругом испуганными глазами, Минти схватила салфетку и самым невоспитанным образом выплюнула остатки еды из своего рта прямо в ее белые складки. — Это не земляника со сливками! С твоими блюдами что-то не так, Лука.
— Нет, — произнес он, безуспешно пытаясь оставаться бесстрастным. — Обычно перед собранием у нас проходит снятие пробы. Это наша новая линейка канапе: замороженные пикантные закуски. Думаю, тебе попался копченый лосось и сливочный сыр.
— Кошмар.
— Попробуй еще раз. Теперь ты знаешь, что это.
— Куда подевались вкусные блины? Свежемолотый черный перец, большая порция сметаны с капелькой лимонного сока — недаром это стало классикой, — проворчала Минти, но взяла шарик, осторожно сжала его между большим и указательным пальцами и слегка надкусила. — Не так уж плохо. Люди будут это покупать?
— Ты отстала от времени, Араминта, сага. — Лука положил один томатный шарик в рот и почувствовал острый, сладкий вкус помидора, обсыпка из трав оттеняла сладость.
— На самом деле… Думаю, ты поймешь, что рыба в кляре с рукколой, айоли и чиабаттой — традиционное блюдо в любом уважающем себя пабе.
Он подавил дрожь.
— Поэтому я никогда не ем в Англии.
— Сноб.
— Мещанка.
Между ними нарастало напряжение. Минти стояла близко, слишком близко, секунды хватит, чтобы он смог прижать ее к себе и заставить замолчать Одним-единственным способом, который всегда работал. Кровь стучала у него в висках.
Было бы неправдой сказать, что воспоминания о том, как он целовал Минти Давенпорт, преследовали его все шесть лет. Едва ли он потратил эти годы, мечтая снова почувствовать ее вкус. И все же самые странные вещи напоминали ему о той ночи.
Но Минти была слишком молода. Убита горем. Он не смог бы и не стал бы этим пользоваться. Остановиться было сложно, но это нужно было сделать.
А утром она исчезла. Ни записки. Ни одной весточки за шесть лет.