— Тетя Элли, придумай что–нибудь, — умолял я.
— Кто ее охраняет?
— Уртон.
— О, боже. Да нет, все равно это не годится. Если она убежит, это лишь накалит обстановку, — забормотала тетя Элли, размышляя вслух. — Лорд Райли соберет войска и возьмет замок Добуров штурмом. Еще хуже будет. Нужен клапан, пар спустить. Кто–то должен быть наказан, но не так жестоко.
Тетя Элли уставилась невидящим взглядом в стену и замерла на целых пять минут.
— Джон, если ты прикажешь Уртону освободить Саманту, он послушается тебя?
— Не знаю, — честно признался я.
— А что сделает отец с Уртоном, если Саманта убежит?
Я опустил голову.
— Послушай, Джон, я вижу только один выход. Ты должен надеть на Саманту ошейник рабыни. Не перебивай! — сердито одернула она меня. — Ошейник защитит ее от отца, и его гнев обрушится на тебя и Уртона. Мне надо еще подумать, как вывести из–под удара Уртона.
— Чем ошейник лучше клейма?
— Тем, что его можно снять, идиот! Тем, что он переводит Саманту под твою юрисдикцию. Тем, что не нужен побег, и, следовательно, вина Уртона во много раз меньше. Саманта останется в замке, а свое имущество ты можешь держать где угодно. — Дракона зло выплевывала слова. Было видно, что вся идея ей очень не нравилась. И она впервые назвала меня идиотом.
— Погоди, погоди, — затататорила она, — в этом что–то было… Поворот темы… Ага! Бунт послушания! Это выход.
— Не понимаю…
— Что делать солдату, если два сержанта отдадут ему противоположные приказы?
— Не знаю.
— Да выполнять тот, который отдан последним! Или тот, который больше нравится! У солдата появляется свобода выбора. Зови Уртона.
Я все равно не понял, но поспешил к выходу.
— Джон! — окликнула меня тетя Элли у двери. — Прости меня, пожалуйста. Я нехорошо тебя назвала. Просто вся эта идея мне до того не нравится… Что ты, именно ты станешь рабовладельцем. И я сама толкаю тебя на это…
Я шел по коридору и не мог опомниться. Неужели уже сегодня вечером Саманта будет моей рабыней? Ей это не понравится… И отцу не понравится. И Уртону, и маме. Тете Элли уже не нравится. А мне нравится!!!
Во дворе я кликнул двух солдат и повел за собой сменить Уртона.
— За этой дверью — Саманта, — сказал я им. — Будете сторожить ее, пока не вернется Уртон. Отвечаете за нее головой. Уртон, с тобой хочет поговорить леди Элана.
Уртон еще раз проинструктировал солдат и пошел за мной. Потом он долго спорил с тетей Элли. Я вышел в коридор. Думаете, за дверью решалась судьба Саманты? Черта с два! Там решалась моя судьба! Но тетя Элли, если по–настоящему захочет, кого угодно переубедит. Через четверть часа Уртон вышел, ошеломленно качая головой, словно не веря в то, что собирался сделать. Во дворе он приказал сержанту собрать на заднем дворе людей, а мы пошли к Стефану. Стефан порылся и разыскал ошейник, подходящий для Саманты. Проверил, как поворачивается в замке ключик, протер ошейник чем–то так, что тот заблестел как новенький, и мы пошли за Самантой.
В комнату к Саманте я не вошел. Не нужно было ей видеть меня раньше времени. Но все слышал.
— У твоей судьбы две дороги, — сказал ей Уртон. — Или ты завтра получишь клеймо воровки, или сегодня — ошейник рабыни. Что тебе больше по душе?
Саманта тоненько вскрикнула. Как подстреленный заяц.
— Не можешь сделать выбор. Нерешительность — свойство рабыни, — подвел итог Уртон. Послышались звуки возни.
— Нет! Не надо! Я сама пойду! — рыдала Саманта. Когда Уртон вывел ее из комнаты, руки были связаны за спиной, отчего груди поднялись и холмиками натянули рубашку, а на голове — плотный черный мешок. Все как полагается. Стефан с Уртоном взяли ее за локти и повели на задний двор. Задний двор не виден из окон отцовского кабинета, и там можно очень громко шуметь. Никто не обратит внимания.
Солдаты уже ждали нас. Сержант подал знак, и они начали ритмично ударять мечами по щитам. Уртон поднял руку, и наступила тишина. Громким, отчетливым голосом он рассказал о преступлении сэра Добура, и наказании, которое понесет за это его дочь. Стефан приподнял Саманту, взмахнул ею как ковриком и уложил на землю так, что лицом она уткнулась в носки моих сапог. Я нагнулся и защелкнул ошейник у нее на шее. Щелчок замка отчетливо прозвучал в предвечерней тишине. С этого момента она стала моей рабыней. Но Саманта еще не знала, кто ее хозяин. Готов спорить на все сокровища подвалов замка Конгов, мое имя ей и в голову не приходило. Солдаты опять застучали мечами по щитам. Стефан нагнулся, развязал тесемку и стащил мешок с ее головы. Потом взял за волосы на затылке и медленно начал поднимать. Саманта увидела носки сапог, голенища, штаны, пряжку ремня, плетку за поясом… Наши глаза встретились.