Сэконд. Сандра
Остановились за час до захода солнца. Девушек посадили у толстого дерева. След развёл костёр, Скар достал фляжку с бульоном для Воли, разогрел в специальном горшочке. Сандра хотела помочь, но сделав несколько шагов, отказалась от этой мысли, вернулась под дерево. Чувствовала себя намного хуже, чем утром.
— Воля, если тебе Барсучонок ошейник предложит, ты примешь? — спросила она.
— Пусть на своего лошака оденет, — прошамкала та.
— Зря ты так. Он воин, а какой же воин без лошака? Воинам часто приходится делать не то, что хочется, а то, что нужно.
— Хочешь меня ему отдать? Тебя Скар на лошака менял?
— Он со мной хуже сделал. Думала, никогда не прощу, — Сандра задумалась. Разговор шёл не так. — Воля, ты присмотрись к Барсучонку внимательней. Не отталкивай его сразу. Пожалуйста.
Воля долго смотрела Сандре в глаза.
— Правда, что ты завров завернула? — неожиданно спросила она.
— Я вожаку в пасть факел забросила. А завернул он, или нет — не видела. Спиной об землю так трахнулась, что в нуль ушла.
— А правда, что ты матку побила?
— Я не хотела. Так надо было.
— Птица говорила, ты запретила мужчинам матку убивать.
— Ты забудь об этом, — испугалась Сандра. — Лось узнает — убьёт её. И не запретила, а просила за неё.
— Как ты просила, мы через две двери слышали. Странная ты. Какая-то ненастоящая. Настоящая ты должна быть тихой, робкой.
— Я притворяюсь. Только ты да Умник заметили.
— Зачем?
Ответить не успела. Опять накатила волна слабости, зазвенело в ушах.
— …говорю тебе, она.
— Не может быть, ей только дети болеют.
Сандра открыла глаза.
— Может. Я издалека приехала, там вашими болезнями не болеют. У меня к ним иммунитета нет. Говорите, что меня ждёт?
Мужчины смущённо отвели взгляды. У Сандры похолодело в животе.
— Скар… Сколько?
— Взрослые ей не болеют. Только маленькие дети. До обмороков очень редко доходит. Но если дошло… — Скар не знал, куда девать глаза. — Дня два. Редко — три.
— До шаттла успеем доехать?
— Не знаю. Говорю же, взрослые ей не болеют. Нам ещё три дня ехать. Медленно едем. Лошаки измотаны, им бы недельку отдохнуть. А тут — по два седока. Если б вы с Волей в седле держались… А так — вдвоём на лошаке…
— А я — сегодня утром в обморок…
Ужинали в мрачном молчании. Волю кормил с ложки Барсучонок. Вопреки опасениям Сандры, Воля не противилась. Поужинав, тут же легли спать.
Мужчины встали первые, с восходом солнца. Развели костёр, приготовили завтрак. Разбудили девушек. После завтрака занялись руками Воли. След размотал бинты. Барсучонок застонал.
— Скар, взгляни, — позвал След.
Скар, шептавший что-то на ухо Сандре, подошёл, долго щупал, спрашивая, где болит, выругался вполголоса. Поднялся, хлопнул Барсучонка по плечу, кивнул, и они пошли в лес. След подбросил дров в костёр, достал тяжёлый широкий нож из седельной сумки, начал править лезвие. Скар с Барсучонком вернулись из леса, волоча довольно толстый берёзовый ствол. Бросили на землю. Скар провёл ножом, снял верхний слой коры. Барсучонок порылся в седельной сумке, достал пузатую фляжку с вином, Воля сделала несколько больших глотков. След кончил править лезвие, прокалил его в пламени костра.
— Скар, подойди сюда, — позвала Сандра. — Вы хотите на этом бревне ей руки отрубить?
Скар кивнул.
— Нельзя ножом. Она кровью истечёт. Лазером надо. У тебя лазерный пистолет с собой? — спросила его шёпотом.
Скар опять кивнул.
— Доставай.
— Ты же просила никому не показывать.
— Ребята, отойдите, пожалуйста, подальше. Не нужно вам смотреть на то, что сейчас здесь будет, — крикнула Сандра.
— И лошаков уведите, — добавил Скар, доставая из седельной сумки свёрток.
След с Барсучонком переглянулись. След пожал плечами, взял под узцы лошадей и повёл в лес. Барсучонок, недоумённо оглядываясь, побрёл за ним. Воля, казалось, ничего не слышала. Она сидела, мерно покачивая головой, положив на колени изувеченные руки. Скар подошёл к ней и, неожиданно, сильно ударил по голове рукояткой ножа. Подхватил обмякшее тело, бережно уложил на землю. Достал из свёртка лазерный пистолет, настроил, показал настройку Сандре. Девушка убавила мощность луча. Скар поднял правую руку Воли, примерился, полоснул лучом по ладони наискось, чуть выше большого пальца. Сноровисто и ловко перевязал, удивляясь, что кровь почти не идёт. Повторил операцию на левой руке. Поднял обрубки ладоней и бросил в костёр. Сандра вдохнула сладковатый дым, зажмурилась, прижала ладонь ко рту, борясь с позывами к рвоте. Скар спрятал пистолет, позвал мужчин. Барсучонок начал приводить Волю в чувства. Влил в рот вина, похлопал по щекам. След взглянул на срезанную лазерным лучом траву, две обгорелые полоски на земле, присвистнул, посмотрел на Сандру. Девушка почти успокоила свой желудок и теперь размазывала ладонями по лицу грязь и слёзы. След покачал головой, но ничего не сказал. Воля застонала, открыла глаза, подняла к лицу перебинтованные руки. Указала глазами на фляжку с вином. Барсучонок прижал горлышко к её губам, и она выпила всё, до капли. Потом хрипло рассмеялась, морщась от боли.
— Ты чего? — удивился Барсучонок.
— Больше не хочешь одеть на меня ошейник?
Барсучонок вопросительно посмотрел на Сандру. Девушка кивнула.
Сэконд. Дракон
Время летит, а о Сандре всё ещё никаких известий. На планете уже 108 ёжиков. Лира построила их в шеренгу на расстоянии десяти метров друг от друга и прочёсывает местность по расходящейся спирали. Десять квадратных километров в час, 320 в сутки. Первичная обработка информации производится здесь же, на планете, компьютерами двух флаеров: утонувшего в болоте и того, который доставил киберов. Наиболее интересные кадры передаются наверх, на орбитальную, для рассмотрения человеком. Ёжики могли бы двигаться и быстрее, но компьютеры захлёбываются. Это слабенькие модели, всего по 64 процессора в каждом. Вполне достаточно для управления одним флаером, но на анализ картинок, поступающих от 54 ёжиков, мозгов маловато.
И вдруг — удача! Без малого в ста километрах от места аварии, прямо на стволе дерева вырезана чёткая надпись. «САНДРА БЫЛА ТУТ. СКАР МОЙ ХОЗЯИН». Первая половина надписи ясна. Скар — шрам — скорее всего, имя. На планете рабовладельческое общество. Видимо, Сандра попала в рабство, если у неё появился хозяин. Бедная девочка.
— Лира, покажи, пожалуйста, карту, — пытаемся рассмотреть что-то на малюсеньком экране коммуникатора Ветки.
— Здесь разбился шаттл. Здесь ёжики нашли надпись. Если через эти точки провести прямую, триста километров — никакого жилья. Потом — посёлок. Видите? — Лира показывает на карте, мы с Веткой почти ничего не видим, но дружно поддакиваем.
— Если отсюда пойти направо, — продолжает Лира, — то до этого посёлка всего двести километров, а налево — около ста двадцати.
— Лира, мне сердце-вещун говорит, начинай с дальнего! Помнишь, я тебе рассказывал про теорию стервозности. Закон сохранения подлости — бутерброд падает маслом вниз, а то, что ищешь, всегда лежит в последнем ящике! Гони ёжиков к дальнему, не ошибёшься. Слушай дальше. Пора начинать второй этап. Спроси у Уголька, готова ли складная нуль-т камера. Если готова, пусть сбрасывает на поверхность. Как сбрасывать, она знает.