— Ну, и откуда ты здесь? — наконец решил поинтересоваться юноша, блаженно вытягиваясь во весь рост. — В принципе, не важно. Шла бы ты лучше отсюда, деточка, подобру‐поздорову. — А потом больше для себя, чем для кого‐то, закрывая глаза, задумчиво произнёс вслух: — Вот же интересно: замок ведь точно был пуст.
— Я останусь, — тон, которым это было произнесено, не оставлял никаких сомнений: ребёнок явно вознамерился заночевать рядом. Юноша распахнул глаза и удивлённо уставился на непрошеного гостя. Тот потупил взгляд и тихо проговорил: — Лучше здесь, — утвердительно покивал головой и чуть ли не шёпотом произнёс: — Там темно и страшно.
Ребёнок махнул рукой куда‐то за спину. Откликнулся ветер, завывая в щелях старого заброшенного здания, некогда бывшего величественным замком.
— Почему? — спросил парень, приподнимаясь на локте и внимательно всматриваясь в темноту. Сердце тревожно застучало: «Может, я всё же что‐то упустил?»
— Оно рыщет там и наблюдает. — Ребёнок прикрыл глаза, потом уверенно кивнул и очень серьёзно добавил: — И оно прямо сейчас там.
— Что рыщет там? О чём ты говоришь? — тихо спросил юноша, садясь и напряжённо подаваясь вперёд. После такого заявления у любого закрались бы нехорошие мысли, а если учесть все обстоятельства столь странной встречи, то он мог бы поклясться, что в этот момент даже заметил какое‐то движение. До рези в глазах вглядываясь в темноту, он замер в ожидании.
— Кто‐то. — Ребёнок пожал плечами и важно выдал: — Или что‐то, оно приносит для меня еду, оставляет всегда в одном и том же месте и не показывается мне на глаза. — На миг задумался и тихо добавил: — И оно там точно есть.
Но движение больше не повторилось.
— Нет там никого! — категорично заявил юноша, а про себя подумал: «Чего только со страху не примерещится».
Он подозрительно покосился на ребёнка, хмыкнул и спокойно улёгся на плед, снова укрывшись плащом.
«Скоро рассвет. Хоть немного успеть бы поспать ещё».
Наконец сообразив, насколько несуразно выглядит всё происходящее, юноша перевёл взгляд на ребёнка.
— Ты‐то что здесь делаешь?
— Я здесь живу. — Ребёнок немного помолчал, подумал и тихо добавил: — Ты сюда пришёл и совсем меня не заметил. — Расплылся в довольной улыбке: — Я умею прятаться.
— Постой. Как это — живу? — Юноша снова уселся и подозрительно обвёл взглядом полуразрушенные стены. — Где живу? Здесь, что ли? — Немного помолчал, потом серьёзно посмотрел на ребёнка и строго спросил: — Так, давай ты сейчас честно расскажешь доброму дяде, — он сам невольно улыбнулся при этих словах, — ну ладно, пусть не дяде, но зато доброму путешественнику о том, — он замолчал, соображая, о чём же таком важном должен поведать ему испуганный ребёнок, — с кем ты здесь.
То, что перед ним не какая‐нибудь нежить, а самый обычный ребёнок, да ещё и девочка, стало понятно сразу же, как только она подобралась к нему ещё ближе и он смог отчётливо разглядеть лицо при лунном свете из окна.
— Ни с кем. Меня здесь оставили. — Девочка затравленно посмотрела вокруг и чуть ли не шёпотом произнесла: — Я совсем не могу вспомнить, как вернуться. — Сглотнула, едва сдерживая слёзы. — И не могу вспомнить, куда.
Юноша зябко повёл плечами и постарался загнать как можно дальше свои эмоции, понимая, что это бесполезно: на его лице сейчас можно было найти всё — от крайней степени удивления и ужаса до высшего проявления человеческого сострадания к этому существу. Юноша понимал, что перед ним один из тех несчастных, от которых ещё при жизни отказывались родители. Но странное дело: в данном случае ребёнка не обрекли на голодную и холодную смерть, а продолжали приносить еду. «Что же это за звери, раз смогли такое сотворить с ребёнком? И для чего всё это? Бросить одного, но не дать умереть с голоду».
В этот момент этот самый ребёнок, втянув в себя воздух и окончательно убедившись, откуда идут столь соблазнительные запахи, блаженно прикрыл глаза, наблюдая из‐под опущенных ресниц за краем сумки, выглядывающей из‐под пледа. Пахло очень вкусно.
— Значит, не помнишь? А как давно ты здесь — тоже не знаешь? — спросил юноша, прикрывая сумку пледом и внимательно наблюдая за ребёнком. Девочка тут же переместилась ещё ближе. Тяжело вздохнув, юноша наконец вытащил сумку и принялся шарить в ней. В какой‐то момент он поднял глаза и посмотрел на девочку. Она завороженно наблюдал за каждым его движением, облизывая сухие обветренные губы.
— Вот, держи, — юноша вытащил кусок вяленого мяса и протянул ей. — Сейчас посмотрю, где‐то у меня ещё должна быть хлебная лепёшка.