Серёга моментально открутил проволоку, свернул её бухточкой, засунул в холщовую сумку, подбежал к немцу, который лежал в луже крови, булькая вытекающей из почти перерубленной шеи. Непонятно было, на чем держалась, вывернутая лицом к спине, голова…
Несколько дней Серёжка не мог есть и спать… Он убежал с того места, так и не сумев пересилить себя и взять винтовку, то, ради чего всё это сделал…
А потом, по дорогам, на запад, погнали наших пленных солдат: отстающих, раненых, выбившихся из сил конвоиры, недолго думая, пристреливали. И Сергей перестал жалеть о сделанном.
Первый автомат Серёжка приобрел до оригинальности просто, вспомнив некогда любимую приколку учеников по срыву занятий под кодовым названием «В школе бомба!» (Но он помнил и антитеррористическую шутку директора школы под лозунгом «План — есть план. Занятия переносятся на воскресение!»)
«А-а, будь что будет! — подумал Серёжка. — Ну не пристрелит же, я ведь ему помочь хотел!». И он «помог»…
Серёга бежал навстречу мотоциклисту, размахивая руками, крича: «Пан! Мина, мина!»
Гитлеровец остановился, направив «МР-40» на мальчишку.
— Minen?
— Да, мина! Вон она, — Серёжка твердил о мине, показывая на насыпанный им же бугорок земли с воткнутыми в него кусками проволоки.
Немец осторожно подошел к «мине» наклонился, пытаясь разглядеть получше, и получил по шее вытащенным из сумки булыжником…
Потом были и мелкие, и достаточно рискованные засады, обстрелы. В окрестных деревнях заговорили о партизанах не только жители, но и полицаи.
Из найденного и трофеев образовался небольшой складик оружия: 4 автомата и 6 магазинов к ним, 3 винтовки Мисина с патронами, 4 карабина Маузера К-98 с патронами, один пистолет «Вальтер» (вот с ним пришлось повозиться, пока разобрался с устройством) и 28 гранат. А с собой Серега всегда брал ППШ, пару гранат и «Вальтер»…
Гранат было 42, да у Боричевичей потратился, но не зря…
Серёжка лежал на печке и блаженствовал. Теперь он всё чаще и чаще заходил в близь лежащие деревни. Наступила поздняя осень, спать на лапнике у костра становилось настоящей пыткой: приходилось поворачиваться, как шашлыку, то одним боком к костру, то другим. Кроме этого, Серый помнил рассказ историка, что немцы, чтоб выявить партизан, просто обнюхивали одежду тех, кто хотел пройти через их пост. От кого пахло дымом, костром, автоматически попадал в разряд партизан и задерживался.
Резко забарабанили в дверь. Серёжка инстинктивно начал шарить руками в поисках ППШ, но вспомнил, что спрятал его и «Вальтер» у плетня со стороны огородов. Хозяйка дома откинула крючок, дверь распахнулась. В дом ворвался полицай.
— А ну быстро все к управе, шевелитесь!
К управе согнали всех жителей деревни: от мала — до велика. Немецкий офицер что-то говорил, но никто его не понимал.
— Кто-то из жителей вашей деревни, — начал объяснять переводчик. — Нарушил коммуникацию германских войск, которые освободили вас от власти евреев и коммунистов…
Дальше Серёжка уже не слушал. Вдоль выстроенных в линию жителей деревни двигался фашист с собакой, которая всех обнюхивала. Двигался к нему — Серёжке…
«Вот и всё, добегался! — подумал Серёга. — Надо же было резать этот чёртов телефонный кабель, когда шёл сюда!» Проводник и собака приближались… Собака обнюхивала Серёжку 2 — 3 секунды, которые показались ему вечностью. Он чуть было не бросился бежать… Хотел бежать, но ноги от страха не слушались… А собака прошла дальше.
Перед толпой стояли двое мальчишек, один чуть постарше Серёги, другой — помладше. Им было страшно, но старший держался.
— Мишку не трогайте, он ничего не делал… — попросил старший мальчишка.
— Was? — гортанно спросил у переводчика офицер. Они, смеясь, стали о чём-то говорить.
— Господин офицер решил, что если этот маленький бандит такой смелый, то пусть посмотрит на то, что его ожидает.
Мальчишкам связали руки, к стене управы приставили лестницу, а к перекладинам лестницы привязали две петли. Один полицай по команде офицера приподнял младшего мальчишку и сунул головой в петлю… В толпе закричали, мать Миши попыталась спасти сына, но не успела, офицер холоднокровно застрелил её из пистолета… Со всех сторон на толпу были направлены автоматы и винтовки… Мальчишка был маленький, его веса не хватало, чтоб петля затянулась. Через 15 минут один из немецких солдат «пожалел» хрипящего, посиневшего мальчишку и резко дёрнул его за ноги вниз, прекратив Мишкины мучения. А ещё через полчаса всё было кончено: площадь опустела, у лестницы, рядом с которой лежала убитая женщина, и на которой были повешены мальчишки, покуривая, лениво прогуливался полицай…