— У меня есть вопрос о Генри.
Моя уловка удалась. Эдвард моргает, видимо, имя другого человека сбивает его.
— И Элле. Герцогиня все еще не одобряет их брак?
К моему облегчению, он встает и берет стакан. Когда он допивает, его глаза кажутся более сфокусированными. В душе я вздохнула с облегчением.
— Что ты помнишь о них?
Я погружаюсь в свои мысли, пытаясь вспомнить последние несколько глав книги.
— Они вместе? Нет, подожди, это был открытый финал. Элли не уверена, что хочет жениться на Генри, ей все еще нужно время, чтобы обдумать это.
— Ты, действительно, читала эту книгу много раз.
Краснею.
— Я же сказала, что это была одна из моих любимых историй. В любом случае, ты не ответил на мой вопрос.
— Не вполне уверен в причинах, но, возможно, все дело в том, что Элли неспособна или не хочет приспосабливаться к образу жизни герцогини. А для леди Петунии это не приемлемо.
— Образ жизни герцогини… — я окидываю взглядом гостиную, самую великолепную из тех в которых когда-либо была. Фризы цвета соснового дерева украшают стены, хрустальные люстры под потолком в стиле рококо, а перед огромным мраморным камином размещены красные бархатные кресла. Розы и гелиотропы повсюду, со вкусом оформлены в вазах из ляпис-лазури. Такое ощущение, что я в пятизвездочном отеле в стиле ренессанс. Интересно, смогу ли адаптироваться к образу жизни принцессы.
— Одна из причин заключается в том, что Элли, будучи половину своей жизни служанкой, неспособна вырваться из этой роли. Она предпочитает делать все сама, а не отдавать приказы и контролировать.
Киваю. Я тоже чувствовала себя не комфортно в Энрилте, видя, как слуги таскают ведра горячей воды вверх и вниз по лестнице, что бы приготовить мне ванну.
— Почему герцогиня так против Элли… Поведение анти-герцогини? Она больше не служанка, хорошенькая и милая, и она явно нравится Генри.
Эдвард вздыхает.
— Ты знаешь, почему существует так много правил для аристократов?
Потому что они чокнутые?
— Потому что существуют традиции, и они не хотят их изменять?
— В бизнесе есть немало торговцев золотом. Некоторые из них зарабатывают достаточно, чтобы соперничать в благосостоянии с дворянами, — медленно говорит Эдвард. — Но аристократия хочет сохранить свой круг исключительным. И поэтому они установили множество правил, например, что нужно соблюдать при оплате звонков, что одевать в зависимости от пищи и приёма, как правильно составлять письма при переписке. Несоблюдение этих правил этикета является признаком плохого воспитания, и поэтому, сколько бы вы ни получали прибыли от своей горнодобывающей промышленности или от железнодорожного транспорта, вы не станете одним из них.
— Понятно, — чувствую себя, как на уроке истории.
— Другая причина, по которой леди Петуния могла начать необычайно ревностно придерживаться традиции — это сам Генрих. Его желание быть врачом — это не то, что обычно делает человек его статуса. Аристократ не зарабатывает на жизнь. Налогов, которые он собирает со своих земель ему достаточно. Поэтому леди Петуния надеется, что его невеста может повлиять на него и направить в правильном направлении.
Я улыбаюсь.
— Элли определенно является полной противоположностью ее идеальной невестки. Зато у вашей семьи нет проблем с моим поведением.
Эдвард усмехается.
— Они более склонны отстаивать ценности среднего класса. Не волнуйся, любовь моя. Будь уверена, что у тебя всегда будет поддержка моей семьи, как и моя.
Его взгляд снова становится жарким. Я рыщу глазами вокруг, чтобы найти еще какую-нибудь тему для разговора, на случай если он снова начнет наступать на меня.
— Эй, Эдвард… я имею ввиду, Эдвард. Не мог бы ты рассказать мне еще больше об Ателии? Я все еще ничего не помню, и боюсь, что могу снова ошибиться. Ты остановил мою болтовню сегодня за обедом, но что, если тебя не будет рядом?
Он поджимает губы, задумываясь над моими словами.
— Это определенно вызовет беспокойство. Было бы крайне нежелательно, чтобы люди подумали, что ты психически больна, особенно когда мой дедушка, как известно, сошел с ума. Давай приступим к обучению, мне нужно достать несколько книг для тебя.
Глава 12
— Проснитесь, Ваше Высочество.
Я шевелюсь и зарываюсь глубже в подушку.
— Вставайте!
Шторы раздвинуты, и яркий солнечный свет заливает спальню. Поднимаю руку, чтобы прикрыть глаза.