— Пусть Цитарион их прогонит, — Джим усиленно вспоминала, что еще можно сделать в таких случаях. — Пусть скажут, что ты уехал.
— Какой же ты всё–таки ребёнок, — Арникус в первый раз за это время улыбнулся. — Не спорю, возможно, это не самый плохой вариант: просидеть в вечных учениках академии под крылышком Адагелия, прячась от всего мира и от себя самого, — грустно улыбнулся, — но как долго я могу это делать? Понимаешь, Джим, жизнь проходит... для всех, кроме меня. В общем, Цитарион послал ответ, им разрешается войти на территорию Академии, и они должны прибыть со дня на день.
— Вот посмотришь, всё разрешится. Адагелий быстро выведет их на чистую воду и прогонит.
— Боюсь, в этот раз всё будет иначе, — он поднялся. — Рад, что ты сегодня не пошла в столовую и я поговорил с тобой. — он внимательно присмотрелся к Джим. — А ну, отставить глаза на мокром месте! Давай, поднимайся и топай в класс к Кайдану, а то еще опоздаешь.
— Не пойду, — она упрямо вздернула подбородок. — С тобой останусь.
— Ага, — юноша рассмеялся. — И будем вместе прятаться от мира, — его лицо вдруг посуровело. — Я бы самому заклятому врагу не пожелал той жизни, которой я жил... до знакомства с тобой. Всё. Хватит дуться. Поднялась. — он рывком поднял её с кровати. — Собралась, — встряхнул за плечи и, толкая перед собой, довёл до двери. — И быстро пошла на тренировки. Я сказал.
Вытолкнул из комнаты и захлопнул за ней дверь.
Джим вздрогнула и какое–то время продолжала стоять, облокотившись на неё.
С другой стороны так же стоял Арникус. Он слышал, как она недовольно сопит, но ни за что на свете не решился бы сейчас её позвать, чтобы успокоить. В таком состоянии это было чревато... для обоих. Он никогда не мог спокойно переносить женские слёзы.
Джим развернулась и приложила ухо к двери. Ничего не услышала, тяжело вздохнула и понуро побрела на тренировку к Кайдану.
За тяжёлыми думами Джим не заметила, как дошла до места. Поняла она это по крикам, доносящимся до её слуха. Тихонько потянула на себя дверь, осторожно просунула голову в образовавшуюся щель и тут же услышала:
— Вот, — перст Глена указывал в сторону головы Джим, — Джим будет тринадцатым. — В зале воцарилась тишина. — А почему бы нет? Он владеет шестом не как первокурсник. А мы все умеем работать в команде, подстрахуем, перенаправим. Да сколько раз мы такое на тренировках проделывали.
Джим в ужасе округлила глаза и быстро подумала: "Ни за что". Захлопнула дверь, развернулась и хотела сбежать, но перед ней вырос "чёрный плащ", преграждая путь.
— Заходи, — он кивком указал на дверь. Видя, как Джим покачала головой, строгим голосом добавил: — Есть серьёзный разговор.
Джим тяжело вздохнула и поплелась обратно в класс. Открыла двери и замерла. Все, кто находились там, смотрели сейчас на неё. И смотрели с надеждой.
— Я не смогу, — с порога сказала Джим, так и не войдя. Её легонько подтолкнул Адагелий. Она вынужденно сделала пару шагов, но повернула к нему голову и вгляделась в темноту под капюшоном. — Где они, а где я? Вы ведь знаете мои возможности! Скажите им, что я не готов.
— Именно потому, что знаю возможности и реально оцениваю твой потенциал, я хочу, чтобы ты участвовал в командном поединке, — его голос стал тише, он подошёл к ней. — Джим, с Асторской Академии заявлено двадцать шестоносцев и пятнадцать из них, как и наши — выпускники. Значит, остальные пять такие же уровнем, как и ты. С тобой вместе наших всего тринадцать.
Джим посмотрела на притихших воинов. Все смотрели на неё и ждали решения. Одна мысль, что она будет стоять рядом с ними на площадке во время поединка, вызывала панику. "На меня же все смотреть будут и сравнивать с ними". Она даже до плеча не доставала самому низкому из них. "Я хотела всего лишь посмотреть, а не участвовать".
— Боюсь, я подведу вас, — хоть она и сказала это шёпотом, но в тишине её голос прозвучал оглушительно.
И как только она это произнесла, все разом одобрительно зашумели, каждый считал нужным подойти и приободрить, кто добрым словом, а кто — дружеским хлопком по плечу.