— Мы не можем оказать вам помощь, о которой вы просите. Официально Лисинда больше не дочь Адавару, он публично отказался от неё, когда она отринула своё предназначение — стать послушницей в храме нашей матери — Тьмы.
Тут уже не выдержал Изар.
— Светлая — и прислужницей Тьме? Это ж надо было такое удумать!
Илиодор забрал документы, сухо кивнул и резко развернулся, направляясь к выходу. Воины как один последовали за ним. Никто их не задерживал.
— Подождите! Пожалуйста! Я бы хотела проводить вас, — воскликнула женщина, заставляя Илиодора и его людей остановиться возле самых дверей и вежливо ожидать, пока она поравняется с ними. — У меня есть к вам вопросы, — она с отчаяньем вглядывалась в лицо Илиодора. — Вы меня, наверное, не помните?!
***
Сагатар Де’Альмарон, единственный сын и наследник Адавара Де’Альмарона, ловко поймал в воздухе лист бумаги, который соскользнул со стола при порыве ветра. Тщательно вгляделся в него. Жалоба. Перевёл взгляд на следующий лист. Прошение. Потянул рукой по стопке бумаг, растягивая их по столу. Снова жалоба, прошение и ещё раз жалоба. Устало откинулся в кресле и прикрыл ладонью глаза. "Нет. Я больше не могу". В этот момент прямо у него в комнате открылся портал. Он откинул волосы и тихо засмеялся. Лишь двое из приближённых имели неограниченный доступ в эти апартаменты, и один из них был его другом. Они росли вместе с самого младенчества и испытывали друг к другу братские чувства.
— Видно, я никогда не привыкну к твоим внезапным появлениям, — он посмотрел на друга, тёмной тенью выросшего возле стола. Тёмный плащ, чёрный посох в руках и пронизывающий взгляд. Вот он стянул с головы капюшон и медленно пошёл к креслу напротив. На лицо Сагатара набежала тень, как только он разглядел выражение его лица, и он тревожно спросил:
— Царкиил, что случилось?
— Скажи, ты иногда вспоминаешь Лисинду? — без предисловий заговорил Царкиил, удобнее устраиваясь в кресле.
— Я никогда её не забывал, — ответил Сагатар, недовольно нахмурившись. — К чему этот странный вопрос?
— Твой отец поручил мне выполнить одно дело, — Царкиил Соптис принял удобную позу и внимательно посмотрел в лицо друга. — Догадываешься, какое? — Сагатар неуверенно кивнул, подавшись вперёд. — Найти твою племянницу, — он удовлетворённо наблюдал, как Сагатар вздрогнул и медленно приподнялся из кресла, — и убить. — Видя, как друг весь напрягся, сминая под руками кучу исписанных бланков, быстро добавил: — Успокойся! Клятвой меня не обязали, да я бы тогда и не согласился.
— Значит, она всё же жива, — едва выговорил Сагатар, облегчённо падая назад в кресло. На его вопрос–утверждение Царкиил кивнул. — Но почему именно ты? — спросил Сагатар, нервно поднимаясь из кресла. — И как они планируют искать её?
— Мой отец настоял, чтобы это непременно был я, — совершенно поникшим голосом проговорил Царкиил, устало проводя когтистой рукой по лбу, — у меня не было никакой возможности отказаться. А как искать будут? Проведут обряд на крови и сделают привязку на меня.
— Тьма! — тихо проговорил Сагатар, останавливаясь возле кресла друга. — Но это видно не всё, раз тебя что–то так сильно беспокоит? — Царкиил отнял руку от лица и поднял голову, встречаясь с ним взглядом. — Говори!
— Я буду искать её не один, — видя, как меняется выражение лица друга, быстро договорил: — И я не знаю, кто это...
Сагатар выпрямился. Немного постоял рядом, потом так же молча направился к секретеру, где стояла бутыль с чем–то красным, плеснул добрую порцию в два бокала, подошёл к столу и опустился в кресло, протягивая один бокал Царкиилу.
— Ты спросил меня, вспоминаю ли я о Лисинде? — немного отпил из бокала. — Изо дня в день, — очень серьёзно проговорил он, всматриваясь в чёрные глаза друга. — Я чувствую свою вину за то, что с ней случилось, а с этим не так уж просто ужиться.
— Ты не должен себя в этом винить! Мы были детьми. Откуда нам было знать, что...
Сагатар прервал его, подняв руку и качнув головой.
— Ты прав, мы и правда не могли тогда знать, что вырастить дерево или же оживить погибшего птенца это о–о–очень плохо, — он грустно улыбнулся.
Перед глазами калейдоскопом проносились события тех дней. Вот его старшая единокровная сестра ловко перебирается с ветки на ветку огромного дерева во дворе, повисает вниз головой и втягивает его наверх. А вот впервые показывает ему, как стрелять из лука и прицельно бросать камни в воображаемых врагов. Или же, оседлав огромного отцовского жеребца и усадив их с Царкиилом с собой в седло, скачет сломя голову по окрестностям родового замка... Они втроём воровали у подслеповатой поварихи горячие булочки и потом сбегали купаться на речку. Он вспомнил, как под покровом ночи пробирался по тёмным коридорам в спальню сестры и вместе с Царкиилом до утра слушал сказочные истории о прекрасных принцессах и злых драконах. О чём ещё могут мечтать девчонки в таком возрасте?