– И что было дальше? – Ленка с интересом подняла глаза.
– Да, собственно, ничего, – вздохнула завуч. – Кроме того, что я пожалела об этом. И мне кажется, жалею до сих пор.
Алевтина Сергеевна встала и устремилась к выходу. Стук ее каблуков отдалялся, а вскоре вовсе исчез.
Ленка поднялась с лавки и подошла вплотную ко мне.
– Ты танцевать сможешь?
Я улыбнулся как чеширский кот:
– Конечно! Это же всего лишь глаз, а не нога!
Пока мы спускались со ступенек в сам спортзал, я подумал, что с ней я был бы готов танцевать даже на костылях.
– Твою ж бабушку! – Вскрикнул я в темноту. – Видимо, костыли мне скоро пригодятся…
Моя левая нога угодила прямо в дорожный знак, который словно вырос из-под земли. Меня скрутило от боли, когда я проходил мимо участка соседа, второй раз за сегодня. Дядьку в возрасте очень бесил тот факт, что мимо его эстакады протоптали тропинку местные жители, и он все грозился поставить трехметровый кованый забор в борьбе за законные полтора метра. Денег, видимо, хватило только на косо сваренный металлический каркас из трубы и дорожный знак «STOP», с которого начинала слезать краска.
– Сегодня не женский праздник, а какой-то день увечий, – простонал я. Меня прямо-таки взорвал тот факт, что я ударился о знак. Я раздраженно пнул его ногой, но только ушибся еще сильнее. «Надо выкинуть знак, – пришло мне в голову, – я даже знаю куда».
Сзади нашего дома располагался овраг. По отвесному склону змейкой тянулась дорожка, по которой можно было аккуратно спуститься. Я схватил металлический кругляк вместе с рамой под мышку и засеменил к низине. Снег под ногами хрустел, наст был крепкий. Неделю назад начался март, но февраль не собирался уступать позиций. В этом году зима была прямо-таки настоящей: ледяной, пушистой и колючей одновременно. К вечеру мороз крепчал – из моего рта вырывались оформленные клубы пара. Я спускался к болоту.
Свет уличного фонаря блек по мере моего отдаления. Аккуратно, переступая боковыми сторонами стоп, я продвигался по отвесной дорожке. Еле различимые следы на снегу указывали на то, что здесь редко, но все же кто-то ходил. «Может местные ребятишки играли» – подумал я, а сам вспомнил, как мама мне категорически запрещала играть возле оврага, а тем более спускаться вниз.
Сухие ветки цепляли меня за ноги. Я волоком протянул знак и расположил его перед собой, чтобы он пробивал мне путь. Температура воздуха по мере приближения к низине становилась ниже, а температура моего тела наоборот возросла. «Конечно, – подумал я, – одиннадцать вечера, а я нашел себе занятие, руки подкачать».
Я расстегнул куртку. Резкий звук молнии, словно эхом отразился по периметру оврага и вернулся ко мне. Тишина была настолько оглушительной, что мне казалось, будто весь поселок слышит каждое мое действие, каждый мой шаг.
Я резко остановился – дорожный знак уперся во что-то твердое. На телефоне оставалось совсем немного процентов заряда, но мне их вполне хватало, чтобы включить фонарь. Я провел линией света снизу вверх. На рассохшемся черенке на ладан дышала табличка.
«Осторожно! Заболоченная территория!» – еле читалась надпись на отломанном куске щитка с проржавевшими краями.
Фонарем телефона я окинул близлежащую местность. Коряги торчали из заледеневшего мелководья будто колья, кое-где показались проталины. Темно-зеленые и даже оранжевые островки сверкали яркими пятнами сквозь куски льда и заснеженные кочки. С правой стороны болота сквозь лед пробивалась рама и колесо от старого велосипеда, посередине виднелась сожжённая покрышка.
Я перевел фонарь на табличку и снова прочел надпись.
– Спасибо за предупреждение. Учту, – клубы пара будто пульсировали передо мной.
– … пожалуйста… – тихий шепот был в метре от меня.
Я остолбенел. Фонарь в моих руках потух. Я попытался реанимировать телефон, но тот сел на морозе. Такое бывает часто, но сейчас это было крайне не уместно.
– Кто здесь? – спросил я резко и испуганно, не поворачивая головы. Тишина. Я снова повторил вопрос – ответа не последовало, но я всем телом ощутил, как вздохнула тьма.
«Так, Тема, соберись. Прогоняем из психики несуществующие голоса, зашвыриваем знак подальше и чешем домой».
– … и чешем домой, – повторил я вслух.
– …как?… уже?… – донеслось рядом, но уже с другого края болота, будто кто-то ходил кругами.
Все мое тело содрогнулось, меня бросило в холодный пот. Я как мог, собрался с мыслями, включилась защитная реакция.
– Теряев! Козел! Если это ты, я тебя найду и поколочу! – мой голос сорвался на какой-то истошный визг, я не узнал сам себя, – Теряев!