- Обратитесь к психиатру, он выпишет.
Елисей Иванович послушно обратился к частному психиатру Шпильману, тоже владельцу дачного участка. Тот без расспросов выписал рецепт, только хитро улыбнулся, догадавшись, что сторожу марганцовка понадобилась для очистки самогона.
- К вам можно будет потом зайти? - спросил он, подразумевая, что хочет попробовать.
- Отчего ж нельзя, заходите, - приветливо кивнул Елисей Иванович.
Близилась осень, ничего не менялось, хотя Чуракин усердно поливал и рыхлил клумбу. Наступила зима, навалило много снега. Сторожа обязали непременно быть на месте. Потому как зимой наблюдалось нашествие бомжей, которые жгли костры, справляли малые и большие нужды прямо в пустовавших дачных особняках. Но и с бомжами Елисей Иванович поладил, познакомившись и накоротко сошедшись с их лидерами Сифоном и Прошкой. Так что никаких эксцессов в садово-огородном кооперативе не наблюдалось.
В ночь под Рождество, сторож выглянул в окошко и увидел, что над клумбой вьётся дымок. Вышел проверить. Дымок оказался паром. Живо зёрнышко-то! И само себя обогревает, черпая ресурсы из земли. Пришла весна, растаял снег, и Елисей Иванович обнаружил: а ведь что-то взошло!
Дачник Верхогляд, один из первых узнавший о событии, указал перстом на росток:
- Истинно вам говорю, Елисей Иванович. Если зерно, упавши в землю, не умрёт, то останется одно; а если умрёт, то принесёт много плодов.
Дарий Богданович раньше преподавал марксисткую философию, но разуверился в ней и сейчас находился в поиске. Прежние его знания оказались никому не нужны. Он приобрёл неухоженный участок, на котором даже сортир отсутствовал, и постоянно проживал здесь. Ладно, что бывшие ученики, с его помощью защитившие кандидатские диссертации, теперь стали вахтовыми нефтяниками; они-то и прикатили ему большую бочку. В ней Дарий Богданович прятался в непогоду, коротая время в размышлениях.
Зашёл к сторожу и селекционер Тимофей Мальков, тоже оставшийся не удел. Опытные поля, к несчастью находившиеся в центре мегаполиса, скупили строительные магнаты и стали возводить небоскрёбы. Тимофей Семёнович внимательно рассмотрел росток, формой уже напоминающий блюдце, и с удивлением заметил:
- Хм, странное растение. Ни листьев, ни цветка, а сразу плодоносит. Наверняка генно-модифицированный продукт. А так-то, формой, походит на патиссон... Можно, я буду заходить и наблюдать за его ростом?
- Да ради бога! У меня калитка всегда открыта, - разрешил Елисей Иванович. Он-то знал, что никакой это не патиссон, но будучи суеверным, преждевременно не хвастался, боясь спугнуть удачу.
Хромой инженер Гаринча, тоже из постоянных дачных обитателей, был первым, кто определил, что проросшее чудо природы является вовсе не овощем и не фруктом, а техническим изделием. Гаринча был специалист по лазерам и мазерам. Он остался без работы из-за того, что опытную лабораторию, которой он руководил, перестали ассигновать, а "тему" передали в Сколково. Но Гаринча продолжал работать над передачей энергии на расстояние без проводов и уже сделал электромобиль, который подзаряжался на ходу от стационарной энергетической установки, установленной на мансарде его дачи. Она была похожа на ветряную мельницу без крыльев. Его электромобиль не был зарегистрирован в ГИБДД и выезд за пределы дачной территории грозил изобретателю немалым штрафом. Поэтому он кружил вокруг да около. Мало кто Гаринчу воспринимал всерьёз - чепухой, мол, занимаетесь. Но Елисей Иванович инженера уважал и спрашивал, как успехи. Гаринча докладывал, что количество кругов с подзарядкой от башни растёт, вот только финансовые проблемы не дают развернуться как следует.
- Этот фрукт больше всего похож на миниатюрную летающую тарелку, - к радости Елисея Ивановича и вовсе без подсказки определил он. - По крайней мере, у этого изделия отличные аэродинамические качества.
- Да-да! Гости из Альдебарана так мне и сказали.
Сторож ему первому рассказал все подробности про визитёров. Гаринча высказал ещё одно наблюдение:
- Видимо, посаженное вами зерно является программным устройством и, черпая элементы из почвы, обеспечивает развитие изделия до конечной формы.
Присутствующий при разговоре физик-теоретик Кварк обошёл тарелку со всех сторон, заглянул снизу и признал правоту инженера.
- Готов согласиться с вами, Николай Эмильевич, - согласился он. - Только вот не пойму: в чём принцип её движителя?
Гаринча, недолго раздумывая, сел на любимого конька:
- Вероятно, гости из Альдебарана в совершенстве овладели методом передачи энергии на большие расстояния. Предполагаю, что излучатель у них там, в их созвездии, а приёмник - здесь.
Они продолжали захаживать, наблюдая за эволюцией необычного аппарата. Тарелка всё росла и росла. Проходящий мимо народ удивлялся:
- Надо же какой большой патиссон!
Когда оный достиг в диаметре метра и стал достоин, чтобы его называли с большой буквы, об уникальном овоще прослышали газетчики. Они намеревались приехать, запечатлеть на кинокамеру и сделать заявку в книгу рекордов Гинесса. Но началась весенняя распутица, и на машине до дачного участка невозможно стало добраться, а вплавь никто не пожелал. Поэтому вместо очерка об уникальном овоще, известный в городе журналист Наскоков написал задорную полемическую статью: "Когда же наши направления превратятся в дороги?"
Елисей Иванович остерёгся начавшегося ажиотажа и возвёл ангар - без крыши, чтобы проникали солнечные лучи, необходимые для развития тарелки. Он уже и сам точно уверился, что растёт вовсе не овощ и не фрукт. Внешняя оболочка Патиссона стала плотной и прочной - пальцем не сколупнешь. Ангар пришлось перестраивать, расширять, так как аппарат интенсивно увеличивался в размерах и вскоре достиг в диаметре несколько метров, а в высоту поднялся выше роста хозяина.
В июле Чуракин отлучился в город - на день рождения жены, но её не застал. Его Дуняша сделала головокружительную карьеру. Сначала она стала солисткой в хоре бабушек. Когда хор репетировал, её голос из коридора услышал главный режиссёр оперного театра Марк Шейдер и поразился:
- Бог ты мой! Колоратурное сопрано!
Познакомившись с Евдокией Дмитриевной и досконально аттестовав, предложил ей сольную партию в опере "Кармен". И пошли репетиции за репетициями, выступления на городских подмостках, а затем и первые иногородние гастроли.
- Дусю по телику показывали! - с восторгом сообщила соседка Алина, симпатичная блондинка, переменившая трёх женихов и не остановившая выбор ни на одном из них.
Елисей Иванович порадовался за жену, но и огорчился, соскучившись. В тот вечер в отчий дом приехали сыновья и привезли для именинницы одинаковые торты, хотя и не сговаривались.
- А где наша мама? - спросили они.
- Нету вашей мамы, - грустно объявил Елисей Иванович.
- Где же она? - насторожились все трое.
- На гастролях. Ваша мама стала прима-балериной.
- Танцует, что ли? - удивились сыновья.
- Поёт, - поправил он и почесал затылок. - А может, и танцует.