Злата конечно же всё слышала, я специально включил громкую связь. Она попыталась заикнуться, что ребёнок ни в чём не виноват, и что можно любить нежеланных детей. Возможно, но для меня ключевую роль играет как я отношусь к матери этого ребёнка. Если я презираю Ольгу, а она меня допекла уже до такого состояния, своими истериками, ревностью и угрозами почему мы собственно и расстались, то вряд ли я воспылаю любовью к ребёнку, даже если у него будут мои гены. И другое дело — я влюблён в Злату, я схожу по ней с ума и её сын, история зачатия которого приводит меня в ужас, может стать мне ближе, потому что в нём я буду видеть свою любимую женщину.
А своей любимой женщине я приготовил сюрприз. Хочу её собственноручно вкусно накормить. Мне нравится готовить под настроение и в такие моменты у меня действительно получается «пальчики оближешь». Моя птичка мне помогает, мы болтаем, шутим, прирастая друг к другу, стежок за стежком, слово за словом, поцелуй за поцелуем. Сегодня я настроен удивлять и сводить с ума, причём как на кухне, так и в спальне. Теперь Злата доверяет мне больше, а значит, ради её удовольствия я могу и больше себе позволить в постели. Я приучу её к сексу со мной, я приучу её к себе и надеюсь, в скором времени дождусь её инициативы и признания в любви.
Никогда в жизни меня ещё не застукивал в постели с женщиной ребёнок. Это слегка смущает. Когда ты лежишь голый под одеялом с его любимой покрасневшей от стыда мамочкой. Её сын смотрит на меня такими чистыми невинными глазами, с таким искренним удивлением и почему-то думает, что я его отец. А почему бы и нет? Почему не прямо сейчас? Если я собираюсь жениться на этой девушке. А значит, я возьму на себя ответственность и за этого ребёнка. Всё складывается как нельзя кстати и очень вовремя. А если я беру на себя ответственность, то всегда подхожу к этому очень серьёзно, даже если это трёхлетний мальчик. Ему явно не хватает мужского воспитания, и отцовская строгость вреда ещё никому не принесла. Если она не души не чает в этом ребёнке, значит и я смогу к нему привязаться. Я буду пытаться каждый день, потому что очень люблю его мать. Правда я ей об этом ещё не говорил. Сам недавно осознал и был шокирован подобным открытием. Нет я и раньше влюблялся, но не так. Не до мозга костей, не до прокушенных губ и не до желания прописать её в каждой секунде своей жизни. Поэтому мне эта командировка, словно удар по яйцам. Проект многомилионный и слишком ответственный, мне нужно лететь лично, но я так не хочу с ней расставаться. Разлука, конечно, иногда идёт на пользу, но не на этой стадии отношений, нельзя прерывать срастание на клеточном уровне. Хочу дожать её и уговорить переехать ко мне, тогда можно и в командировки летать вместе. Мне как влюблённому дураку хочется от неё такой-же отдачи, хочется, чтобы эта девушка тоже втюрилась в меня по уши. Наверное, поэтому я всё ещё не сказал ей о своих чувствах, потому что жду ответного в её глазах.
Когда она позвонила у меня сердце тут же подпрыгнуло. Ну вот, всё-таки уже скучает, я ещё в самолёт не успел сесть, а мой лучик уже названивает. Вот только её голос … Почему у неё такой до смерти перепуганный почти безжизненный голос?! Что-то не так. Почему она спросила об охране? На сердце неспокойно, оно мечется в груди, как и я по зданию аэропорта. …Блять, почему она не отвечает?! Шараханув на нервах телефон об стену, бегу ловить такси, потому что знаю, что с моей Златой что-то случилось. Чувствую теми клеточками, что уже успели прирасти. И миллионный контракт уже не в приоритете, мне он теперь до задницы, если я могу потерять любимую. Стучу в дверь и холодею. Если она не откроет через минуту — вынесу на хрен!!! И тут…
Господи, кто же её так напугал?! Бледная, растрёпанная, всхлипывающая, дрожащая, кинулась мне на шею моя птичка, вцепилась мёртвой хваткой, ища защиты. Узнаю кто это сделал — убью тварь собственными руками.
Не могу, глядя на неё сердце кровью обливается. Злата в жуткой панике, из-за всплывших воспоминаний, ей кажется, что это тот ублюдок, тот, кто четыре года назад исковеркал её жизнь. Как бы сильно я её к себе не прижимал — она всё равно продолжает дрожать. Жмётся ко мне, целует, прячется у меня на груди и не позволяет мне отпускать её руку.
Но когда она мне рассказала подробности того нападения…
Наплакавшись, она уснула, а вот я не спал до утра. У меня есть привычка записывать на диктофон важные разговоры, которые потом возможно нужно будет проанализировать. Я осатанел, возненавидев эту тварь. Вначале я отправил запись своему человеку в полиции. Затем позвонил другу. Игоря я дёргаю редко, но, если я звоню ему в два часа ночи — это значит случилось что-то срочное. Через полчаса оба уже сидят на кухне.