– Ильзебилль, что такое?
– Ты будешь сейчас есть свой пудинг?
– Не сейчас. Сытое брюхо к ученью глуxo.
Какая-никакая, но все же реакция. Макс принес готовый пудинг, ложку и перевел кровать с помощью кнопки в предельно вертикальное положение.
– Открой рот!
Макс и сам был удивлен, но старик съел все, что было в чашке. Правда, ему на это потребовалось не меньше получаса. Вместе с пудингом он даже выпил пару глотков воды. Макс по-настоящему был горд собой.
Макс позвонил матери, чтобы похвастаться, и в этот момент раздался звонок в дверь. Макс стремительно слетел по ступенькам к входной двери. На пороге стояла санитарка, которую они ждали.
– Меня зовут Йенни, – представилась она.
Макс отвел ее наверх.
– Добрый день, господин Кнобель! – сказала она громко и разборчиво и пощупала пульс больного. – Как у вас сегодня дела?
Дедушка сиял от счастья.
– После того как я увидел вас, превосходно! – ответил он.
– В таком случае добавим в вашу жизнь немножко свежести, – сказала Йенни и попросила тазик, простыню, два полотенца, две мочалки и мыло; парочку памперсов для взрослых она принесла с собой.
Макс показал ей ванную комнату и вернулся к входной двери, чтобы встретить мать.
– Ну как? – спросила она, не успев отдышаться. – Как прошел день? Как санитарка?
– Пока неясно, – ответил Макс. – Блондинка, симпатичная, я бы сказал.
5
Рано утром в среду появилась вторая санитарка, сестра Кримхильда. Зрелая сведущая в своем деле женщина, статная, физически крепкая, но при этом чуткая и относящаяся к пациентам чуть ли не по-матерински.
Как и ее коллега Йенни, она первым делом взяла руку больного и определила пульс. Представившись деду, она поинтересовалась его самочувствием и не забыла спросить про сон. Вилли Кнобель ей ничего в ответ не сказал. Его демонстративное молчание смутило сестру Кримхильду лишь ненадолго. Она попросила показать вещи для мытья и стала искать зубные протезы. Макс положил их в мыльницу, где они лежали до сих пор.
Сестра почистила вставные зубы щеткой и зубной пастой, снова подошла к кровати и приветливо обратилась к лежачему:
– Господин Кнобель, будьте добры, откройте рот!
Никакой реакции. Макс с Петрой стояли рядом в полной растерянности, но сестра Кримхильда сохраняла самообладание:
– Ну, нет так нет. Однако немного помыться и побриться нам ведь не помешает?
– Я не позволю мною распоряжаться какой-то расфуфыренной дамочке! – заявил старик ни с того ни с сего.
Сестра Кримхильда рассмеялась и попросила родственников оставить ее с больным наедине. Через полчаса она с грохотом и возгласами «Эй! Ау!» сбежала по лестнице и сообщила, что цель достигнута.
– Небольшая борьба за власть. Он, наверное, потомок Наполеона по прямой линии, – решительно прокомментировала сестра.
У сестры Кримхильды на этот день было назначено еще много всего. Но первое, что она сделала – потребовала два ключа от дома: один для ранних приходов, другой – для поздних. С ключами она могла бы приходить даже в те часы, когда никого дома нет. У санитарок-де огромная нагрузка и плотный график, и они не могут позволить себе подолгу ждать на пороге. В ванной следует прибить к стене четыре дополнительных крючка, и желательно их надписать: тряпки и полотенца для верха и для низа. Еще ей потребуется французская водка для втираний, жирный крем для кожи и кое-что из аптеки для тех, у кого недержание.
– Речь идет о картонных коробках большого размера, – пояснила она. – Надо подыскать в доме место, куда их можно будет сложить, – при этом она осмотрелась вокруг.
– Разве что в шкаф Мицци, – с печалью в голосе предложила Петра. – В ванной все свободное место заняло устройства для подъема больного.
Наконец сестра Кримхильда уехала. Макс съездил в аптеку за необходимыми вещами и на обратном пути в супермаркете купил две упаковки ванильного пудинга по шесть стаканчиков в каждой. Этим материнские поручения исчерпывались.
– Надеюсь, ты один справишься? – спросила она и поспешила в свою книжную лавку.
Макс снова подошел к кровати дедушки, который смотрел на юношу глазами смертельно раненного животного.
– Завтрак должен быть важнее гигиены, я так понимаю, – пожаловался старик.
– Хочешь, я принесу тебе кофе с булочкой и мармеладом?
– Пудинг!
На этот раз старик позволил скормить себе целых два стаканчика и глоток за глотком осилил большую чашку кофе.
– Где я вообще? – спросил он под конец.
Макс приготовился все объяснить, но дедушка снова погрузился в сон.
Харальд с работы позвонил дочери в Берлин, так как знал, что ее спутница жизни – эта Ясмин, совратившая его Мицци, – в первой половине дня дома не бывает.