Насколько мы можем судить, первичным был мифологический принцип развития самоназвания славян, который впоследствии мог осмысляться и как следование должному образу жизни, основанному на триединстве мысли-слова-дела, и, наконец, этот принцип реализовывался вовне, на общественном уровне как во взаимоотношениях с соплеменниками, так и с соседними народами. В свете нашей темы особое значение приобретает тот факт, что все эти последовательно вырастающие друг из друга этапы самопознания себя славянством оказываются не только логически связанными, но и объединены в единое целое идеей собственного солнечного происхождения.
Глава 6
ДЕРЖАВА СВЕТА И ПРАВДЫ КАК НЕПОСРЕДСТВЕННОЕ СЛЕДСТВИЕ СОЛНЕЧНОГО МИФА
Правда как основополагающий принцип славянского общества
На протяжении всего нашего исследования мы неоднократно отмечали тесную связь между солнцем, его земными потомками, будь то один только князь или весь народ в целом, и Правдой как главной нравственно-политической ценности внутреннего устройства славянских народов. В XIX в., когда изначальный смысл этих связей уже основательно подзабылся, на Руси бытовали поговорки, с одной стороны, связывающие правду с дневным светилом, а с другой стороны, подчеркивающие превосходство нравственного явления над физическим: «Правда светлее солнца», «Правда чище ясного солнца». О былой тесной связи двух явлений напоминает нам и то, что в вологодском говоре само солнце ласково называлось праведенышко. Идея о предназначении народа для правды встречается в фольклоре южных славян. Сербская песня «Солнце, месяц и дождь», перечисляя последовательный ряд предназначенных друг для друга элементов природы и человеческого общества, заканчивает данный перечень одной чрезвычайно важной констатацией:
Таким образом, мы видим, что сербы ставили во главу угла даже не существование народа само по себе, как бы это ни было важно для его сохранения, а существование его на началах Правды. Правда, в свою очередь, оказывается в сердце божьем, т. е. в центре максимальной сакральности всего мироздания. Эта сербская песня ценна еще и в том отношении, что связывает в единое целое природную сферу физических явлений (солнце, дождь, месяц), физическую сторону человеческой жизни (еда, рождение потомства) и правду как главный духовный принцип бытия целого народа. Этот духовный принцип оказывается непосредственно связан с принципом божественным, охватывающим в своей цельнокупности все три сферы окружающего человека мира. Судя по тому, какое исключительное значение играло понятие Правды и для других славянских народов, в частности русского, перед нами памятник не собственно сербского, а общеславянского мирочувствования.
Стоит вспомнить и знаменитые слова Александра Ярославича, сказанные им дружине перед выходом на Невскую битву: «Не в силах богъ, нь въ правдѣ»[548] или записанные в XIX в. В. И. Далем русские пословицы: «Правда живет у Бога», «За правду Бог и добрые люди» или «Бог на правду призрит». Соответственно с этими убеждениями и христианство, стремясь добиться от славян поклонения своему богу, подчеркивало у него это качество. В одном из вариантов так называемой азбучной молитвы, восходящей, по преданию, к Кириллу, от лица бога новой религии утверждается:
Хотя, разумеется, в этом стихе имеется в виду христианский бог, однако его способность обозревать весь мир должна была вызвать у новообращенных ассоциацию в первую очередь с небесными светилами, воспринимавшимися со времен индоевропейской общности как глаза божества, от взора которых не скроется ни одно человеческое дело. Возможно, что следующее непосредственно вслед за этим упоминание другой функции божества, заключающейся в изречении правды, точно так же первоначально относилось к богу солнца и было использовано автором азбучной молитвы для более быстрого восприятия славянами нового бога. В первую очередь Правда неразрывно связана с понятием истины, действительного положения вещей и, будучи выражена в словах, противоположна лжи и обману. Под Правдой понимается полное согласие слова и дела, и обязательным условием Правды является неукоснительное следование упоминавшегося выше неразрывного единства мысли, слова и дела, постулировавшегося еще со времен индоевропейской общности. Наконец, Правда определяет должные взаимоотношения людей друг с другом и в этом качестве выступает как справедливость и, с возникновением власти, как правосудие.
Так, начиная рассказ об истории Руси, автор «Повести временных лет» под 862 г. описывает ситуацию, когда население севера нашей страны изгнало варягов за море «и не бѣ в нихъ правды и вста родъ на родъ»[550]. Именно для избавления от этого неблагодатного состояния, компенсировать которое не могли ни величина, ни обилие земли, четыре восточноевропейских племени и призвали к себе варяжского князя, который бы «судил по праву» и установил бы в их земле наряд — это внешнее выражение Правды. О том, насколько глубоко было укоренено подобное мирочувствование в нашем народе, свидетельствует пример Ивана Пересветова, который через семьсот лет после призвания Рюрика в сочинении, адресованном предпоследнему представителю основанной им династии, вывел свою чеканную формулу: «Коли правды нет, то и всего нет»[551], да при этом еще однозначно отдал приоритет Правде, а не православной вере. Однако, к несчастью, как раз этой-то Правды и не было в Московской Руси, и притом даже не в эпоху Ивана Гроз-ного, а гораздо ранее. Еще один памятник XVII в. горестно отмечает: «И сего ради оставиша человѣцы свѣт правды, а тму возлюбиша»[552].0 жизненной необходимости этого начала писал и предшественник Пересветова Ф. И. Карпов, который в своем послании митрополиту Даниилу особо подчеркивал, что «правда необходима во всяком государственном деле и царстве к укреплению царства, согласно которого каждому человеку причитается заслуженное им…»[553]. Примечательно, что оба этих мыслителя Московской Руси в более или менее явной форме отмечали противопоставления Правды и христианства, однозначно отдавая приоритет в общественной жизни первому началу. Уже в XX в. русский философ С. Л. Франк характеризует Правду как «духовную сущность бытия, посредством которого оно становится внутренне единым, освящается и спасается»[554]. Весьма показательно, что на протяжении веков в нашем народе в качестве высшей цели существовал идеал великой Правды, стремление к которому шло не столько сверху, сколько снизу, от основной массы славянских племен, сначала призвавших к себе на заре истории Древнерусского государства князя, исходя именно из этого критерия, а затем на протяжении веков ожидая от своих последующих правителей именно этого качества. Эту жажду Правды наш народ пронес сквозь века вплоть до сегодняшнего времени. Идея Правды органично сочеталась в нашем народе с осознанием собственной светоносности, рассмотренной выше. Исходя из глубинных своих представлений и устремлений народного духа, восточные славяне стремились создать на своей земле не просто мощное государство, а Державу Света и Правды, которая одна только и могла обеспечить внукам Дажьбога достойное бытие на нашей планете. Еще спустя триста лет после Ивана Пересветова В. И. Даль записал у русского народа пословицы, рисующие Правду главным и вечным основообразующим принципом нашего народа: «Все минется, одна правда останется», «От правды отстать — куда пристать?», «Без правды не житье, а вытье». «В ком правды нет, в том добра мало», — однозначно полагали люди. Хоть в окружающем человека мире давно торжествовали Ложь, Зло и Кривда («По правде тужим, а кривдой живем», — грустно шутили люди), что отразилось в вошедшем в стих о «Голубиной книге» мифе о борьбе Правды и Кривды, в результате которой Правда пошла на небеса, а Кривда — по земле, тем не менее наш народ свято верил в нерушимость главного нравственного начала: «Правда в огне не горит и в воде не тонет» (в этой пословице отразились отголоски практики божьего суда — испытания подозреваемого с помощью этих стихий) или «Завали правду золотом, затопчи ее в грязь — все наружу выйдет». Стоит вспомнить и девиз чешских гуситов, начертанный у них на знаменах: «Правда побеждает». «Без правды жить легче, да помирать тяжело», — подмечали старики. Хотя в условиях царящей Кривды трудом праведным было уже не нажить хором каменных, тем не менее люди верили, что правда защитит придерживающегося ее человека, вынесет со дна морского, спасет из воды и огня. За неуклонное следование этому началу человек мог надеяться получить вознаграждение от бога: «Бог тому дает, кто правдой живет». Представление о дающем боге, боге-подателе уже чисто этимологически связывается с именем Дажьбога, который в качестве бога солнца был наряду с Перуном и Волосом — двумя верховными богами — хранителями вселенского закона — в наибольшей степени связан с этим нравственным началом.
548
ПСРЛ. Т. 3, Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. М., 2000. С. 291.
549
553
Памятники литературы древней Руси. Конец XV — первая половина XVI века. М., 1984. С. 511.